– Подождите, пожалуйста, миссис Уэстбрук. Старик, а ты знаешь место, куда тарелка убежала с ложкой?
– Да, знаю. Могу вас проводить туда.
– И конечно, за деньги, – буркнул Фокс и отвернулся. – Теперь, вы сами видите, миссис Уэстбрук, с чем можно столкнуться. Может быть, вам есть смысл поговорить с сестрой Вероникой. Она прожила в этих краях не один десяток лет. Возможно, ей известно что-либо.
– А кто она, сестра Вероника?
– Она одна из монахинь-католичек, которые устроили школу и больницу на краю города. Она живет здесь целую вечность. Если хотите, я могу вас проводить к ней прямо сейчас.
Они двинулись в обратный путь. Эрик Грэхем размышлял, будет ли ему о чем писать или нет, а капитан Филдинг остановился раскурить трубку. Внимание Бет привлек покосившийся столб. К нему было прибито несколько досок с коряво написанными на них названиями. На одном указателе значилось: «Бастард-Крик, 20 миль южн.». Бет не могла сдержать улыбки. Какой-то шутник переправил в названии букву, и получилось бранное слово. На других досках было написано: «Джонсонз-Уэлл», «Дурракаи» и «Лавертон».
Бет смотрела на эти доски с недоумением. Ей казалось, что они вообще указывают в никуда.
Монастырская школа своим видом приятно поразила Джоанну. Она ожидала увидеть нехитрую деревянную постройку среди сухого кустарника. Но перед ней предстала совсем иная картина. Несколько каменных зданий тесной кучкой расположилось на берегу водного источника, должно быть, единственного на многие мили вокруг. Когда Джоанна увидела растущие вдоль чистого ручья деревья и зеленеющую по его берегам траву, ей сразу же пришло в голову сравнение с оазисом. Фокс проводил их к большому обшитому досками дому с широкой верандой и жестяным баком на крыше для сбора дождевой воды. Выцветшая надпись над парадным входом гласила: КАТОЛИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ СВ. АЛБАНА, ПАСТОР ОТЕЦ МАГИЛЛ СЛУЖИТ МЕССУ В ЧЕТВЕРТОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ КАЖДОГО МЕСЯЦА. Ниже шла другая надпись: ШКОЛА И БОЛЬНИЦА.
– Монахини живут вон в том здании, – указал мистер Фокс, поднимаясь со своими спутниками по ступенькам веранды. – Но думаю, сестру Веронику мы найдем здесь. Она в больнице с утра до вечера.
Джоанна удивилась еще больше, оказавшись в прохладном тихом вестибюле, где пахло лимонной мастикой и цветами. Как на приисках, так и в лагере аборигенов пыли и мух было предостаточно, но сюда, на этот форпост религии, существовавший заботами двенадцати преданных своему делу монахинь, как объяснил Фокс, пыли и мухам доступа не было.
Сестра Вероника в свои неполные семьдесят лет выглядела здоровой и крепкой. Белые одежды подчеркивали ее загар, и, хотя полные тягот годы жизни под солнцем пустыни не могли не оставить след, безупречность ее речи приводила в изумление.
– Приятно видеть тебя, Пол, – обратилась она к Фоксу, пожимая ему руку. – Ты у нас нечастый гость.
Фокс представил Джоанну, капитана Филдинга и юную Бет. Эрик Грэхем старался остаться незамеченным и держал наготове блокнот с карандашом.
– Миссис Уэстбрук разыскивает след своих деда с бабушкой, возможно, побывавших в этих краях много лет тому назад, – объяснил комиссар Фокс. – Их звали Джон и Нейоми Мейкпис. Какое-то время они жили с аборигенами в месте с названием Карра-Карра.
– Сожалею, – сказала монахиня, порывшись в памяти. – Мне не приходилось слышать фамилию Мейкпис, и я не знаю, где находится Карра-Карра. Но, может быть, вам стоит расспросить аборигенов, что живут за городом…
– Мы там уже были, – сказала Джоанна. – Но я там ничего не добилась.
– Но если вы сообщите мне какие-либо подробности, это, возможно, освежит мою память, – предложила сестра Вероника, заметив разочарование своей собеседницы. – Я как раз шла сменить в палате сестру Агату. Пойдемте со мной и поговорим по дороге.
Они вышли с обратной стороны здания во двор к дорожке, что проходила через лужайки, радующие глаз сочной зеленью. Деревья с красными, похожими на ершики соцветиями, и шелест листьев на ветвях эвкалиптов высоко над головой напоминали Джоанне «Меринду».
– Какое красивое место, – похвалила она. – Насмотревшись на город и прииски, трудно представить, что рядом может находиться такой прелестный уголок.
– У нас здесь нет недостатка в воде. Бастард-Крик, что находится в двадцати милях отсюда, питают воды подземной реки, которая течет под землей по пещерам в известняке. Мы можем выращивать здесь все, что захотим.
– Вам очень повезло, что у вас есть такой участок, сестра.
– Земля нам не принадлежит, миссис Уэстбрук, – сказала Вероника. – Власти колонии разрешили устроить здесь больницу, чтобы оказывать помощь нескольким золотоискателям, имевшим в этом районе участки для разработки. А затем началась золотая лихорадка, и у нас оказалось полно работы. Нам постоянно приходится перевязывать раненные головы и ноги. И все из-за неосторожного обращения с лопатами и кирками!
– Я уверена, что все очень благодарны вам и другим сестрам за помощь.
– Скучать нам не приходится, уверяю вас. Но у нас возникли трудности, миссис Уэстбрук. На власти оказывают давление золотодобывающие компании, которым хочется вытеснить нас отсюда. Наш орден не располагает большими средствами, и тех небольших сумм, что выделяют нам, хватает только на приобретение медикаментов и самого необходимого. Я представить себе не могу, куда мы денемся, если нас выселят отсюда.
Они прошли небольшое ухоженное кладбище, миновали теплицу, где трудились монахини в белых одеждах, огород и двор с разной живностью.
– Мы стараемся сами себя обеспечивать, – сказала Вероника. – Но годы идут, и мы не молодеем. Самой младшей из нас пятьдесят. Нам сложно из-за недостатка средств привлекать молодых сестер.
Они подошли к деревянному домику с табличкой над дверью: «Больничная палата».
– Миссис Уэстбрук, в какое время здесь находились ваши дед с бабушкой? – спросила Вероника.
– Между 1830 и 1834 годами.
– И вы говорите, они жили где-то в этих местах вместе с аборигенами?
– Возможно, но с уверенностью говорить не могу. Сестра Вероника остановилась и посмотрела на Джоанну.
– Если они были здесь в то время, миссис Уэстбрук, то их путь лежал через Перт тогда же, когда там была и я. В Австралию я приехала в семнадцать лет молодой послушницей. Я и со мной еще две сестры прибыли с первыми поселенцами. Три года мы прожили в поселении Перт, а затем отправились на восток, где основали ферму и школу для детей поселенцев. Подождите, кажется, я что-то припоминаю.
Джоанна ждала, а тем временем солнце скрылось за деревьями и неожиданно начал затихать беспрерывный шум, доносившийся с ближних приисков.
– Это было в 1834 году, – сказала сестра Вероника. – Мне запомнился год, потому что как раз в то время я принимала монашество. Из пустыни тогда привезли маленькую девочку, белую, и лет ей было около четырех. Состояние ее было ужасное. Физически с ней все было в порядке, о ней хорошо заботились, но вот когда дело доходило до расспросов о родителях, с ней неизменно случались истерики. Она была настолько напугана, что нам с трудом удавалось разобрать, что она хочет сказать. Помню, она пыталась рассказать о собаках, диких собаках, и огромной змее. Но больше всего нас поражало то, что она не говорила по-английски, а только на наречии аборигенов!
