— Мисс Мэтфилд, у вас есть что-нибудь на подпись мистеру Дэрсингему? А у вас, мисс Селлерс? Если есть, отнесите ему.
Мистер Дэрсингем был у себя в кабинете. Он сидел там сегодня почти весь день — явление необычное и довольно странное, потому что мистер Дэрсингем, по-видимому, был не слишком перегружен работой. Он, должно быть, ожидал кого-то или чего-то. Несколько раз, когда раздавался стук входной двери, мистер Смит слышал, как мистер Дэрсингем выходил из кабинета, словно у него не хватало терпения подождать еще полминуты. И на телефонные звонки он откликался с нервной торопливостью. Это было удивительно не похоже на мистера Дэрсингема. Мистер Смит решил, что, вероятно, тут замешаны какие-то личные дела и, значит, его, Смита, это не касается.
— А где же письмо от «Поппета и сыновей»? — спросил он. — Готов поклясться, что видел его час назад на моем столе. Это письмо по поводу их счета, я еще утром сказал кому-то из вас, что надо сегодня же на него ответить. Кажется, вам, мисс Селлерс? Так вы его взяли отсюда или нет? Поищите, пожалуйста, у себя… Да, да, это оно. Давайте его сюда, я вам продиктую ответ… Поппет и сыновья… Поппет и сыновья… — машинально повторял мистер Смит, перечитывая письмо. — Да-а. Ну что, готовы? Нет, простите, еще минутку, придется проверить цифры… Пятьдесят че-ты-ре фунта три-над-цать шиллингов… да, все в порядке. Ну, давайте…
Мистер Смит поправил пенсне, откашлялся с некоторой важностью. До сих пор еще сознание, что он, Герберт Нормен Смит, кассир, сидит и диктует письма различным фирмам, вызывало в нем тайный трепет гордости.
— Э… э… мы получили ваше сообщение от… (поставьте число, мисс Селлерс) касательно утверждения счета, датированного… (поставьте число), и настоящим имеем честь подтвердить, что счет совершенно верен. Вы просили отправить товар большой скоростью и выразили согласие оплатить экстренные расходы по доставке, каковую сумму предлагали добавить к нашему счету, что нами и сделано. Ссылаясь на ваше письмо (у меня где-то была записана дата этого письма… да, вот она!) от четвертого декабря прошлого года…
Мистер Смит закончил письмо, и мисс Селлерс поспешила с ним к своей машинке. Мисс Мэтфилд тоже, по-видимому, очень торопилась. Одним взмахом руки она вытащила из машинки последний лист и с бешеной быстротой начала просматривать пачку переписанных бумаг. Новый мальчик, Грегори, усердно копировал письма с миной человека, занятого не слишком многообещающими бактериологическими исследованиями. День проходил, как проходит всякая пятница. Ничто не предвещало, что каждую минуту может произойти взрыв, и разве только в необычном поведении мистера Дэрсингема, который теперь беспокойно ходил взад и вперед по кабинету, чуялось нечто зловещее.
— Кто это приходил? — спросил мистер Смит, когда хлопнула дверь и Грегори вернулся из передней.
— Кажется, это телеграфист, сэр, — ответил Грегори замогильным голосом.
— То есть как это «кажется»?
— Мистер Дэрсингем вышел раньше меня, сэр, он уже стоял в дверях и что-то принимал, так что я не мог разглядеть, кто пришел. Я видел только его рукав, и мне показалось, что это телеграфист. Видите ли, сэр, дверь-то открывается внутрь, а мистер Дэрсингем придерживал ее рукой, так что я из-за двери не мог…
— Ладно, ладно, понимаю. Незачем так много толковать об этом. — В этом новом мальчике была какая-то унылая серьезность, которая вначале обращала на себя внимание, а сейчас уже только раздражала мистера Смита. Хорошо, когда мальчик добросовестно относится к своим обязанностям, но этот был уж слишком усерден и серьезен. Нельзя было даже отвести душу и резко приказать ему делать свое дело, потому что он все время что-то делал, трудился в поте лица. Мистер Смит находил, что он похож на молодую овцу в очках, и сожалел, что не выбрал какого-нибудь другого, более жизнерадостного мальчика. Пусть бы даже и отлынивал иногда от работы, не беда.
— Смит! Смит!
— Иду, мистер Дэрсингем!
Мистер Смит слегка нахмурился. Ему не нравилось, что его звали таким образом — кричали из кабинета, это роняло его авторитет. Но он поспешил на зов, потому что по голосу мистера Дэрсингема было слышно, что он имеет сообщить нечто важное.
— Закройте дверь, Смит, — начал мистер Дэрсингем, сейчас уже не такой веселый и розовый, как всегда. — Вот что… Как они там, кончают?
— Уже собираются уходить, сэр.
— А, хорошо, — промолвил мистер Дэрсингем устало. — Я все подписал? Скажите, чтобы мне принесли те письма, которые должны быть отправлены сегодня. Я подожду, пока все уйдут и оставят нас вдвоем. Распорядитесь, пожалуйста, Смит, чтобы они поскорее заканчивали работу.
Недоумевающий и уже встревоженный мистер Смит засуетился, торопя мисс Селлерс и Грегори, бегая в кабинет и обратно с письмами, и в десять минут все было подписано, скопировано, запечатано.
— Да, да, это все, вы можете идти. Отлично. До свиданья, мисс Мэтфилд. Что? Ах да, да, помню, мистер Дэрсингем разрешил вам завтра не приходить. Уезжаете за город на субботу и воскресенье? Счастливица!.. Да, да, все в порядке, до свиданья, мисс Селлерс. А вы… как вас… Грегори, не забудьте, что там три заказных, утром сдадите мне квитанции. До свиданья, до свиданья.
Он вошел в кабинет.
— Все сделано, мистер Дэрсингем. Ушли все.
— Ладно, Смит. Принесите книгу заказов, потом остальные. Первым делом книгу заказов.
Мистер Смит решил, что он намерен сделать небольшую проверку — так сказать, общий обзор всех операций. Это очень разумно — время от времени делать такие проверки. Мистер Смит надеялся, что его задержат ненадолго, и был очень доволен, даже польщен, потому что он ничего так не любил, как всякие конфиденциальные деловые разговоры. Он с удовольствием отметил про себя, что мистер Дэрсингем начинает серьезно относиться к своим обязанностям главы цветущего предприятия.
— Надеюсь, ничего плохого не случилось, мистер Дэрсингем? — спросил он, когда принес в кабинет все книги.
Мистер Дэрсингем отрывисто рассмеялся. Смех был пренеприятный. Он заставил мистера Смита вздрогнуть.
— Все плохо, Смит, все полетит к черту, если только вы не найдете какой-либо выход. Садитесь, садитесь, старина. Нам придется провозиться с этим делом не один час.
Мистер Смит сел, не спуская глаз с лица мистера Дэрсингема.
— Голспи улизнул, — продолжал мистер Дэрсингем. — Он нас убил, окончательно убил. Проклятая свинья! Господи, какой я идиот, что поверил такому плуту! Мне следовало знать… А теперь он уехал. Я утром ринулся к нему на квартиру в Мэйда-Вейл, хотел застать его врасплох, объясниться начистоту, а он, оказывается, уехал, — по крайней мере так сказала прислуга. Я думаю, она не врет. Во всяком случае, он если еще и не уехал, то уезжает за границу. Просто удирает, проклятый мошенник! Это не единственная его грязная афера, будьте уверены! Я все время подозревал, что он орудует не только в нашей конторе, но и в других местах. Ведь он только часть дня занимался нашими делами… Но успел все же разорить нас!
