что встала между его семьей и им, и разлучила его с дорогими ему людьми. Я к этому готова? Будет ли он любить меня так, чтобы я не ощущала в себе этой вины? Что он сказал? «Я буду стараться сделать нашу жизнь достойной». Не счастливой. Достойной.
Я стояла на пороге ванной и понимала, что сейчас все зависело не от него и его решения. Все зависело от меня. Мне было страшно выйти из этой квартиры и остаться одной. Остаться без Шандора. Но уехать в новую жизнь, где я не уверена, что смогу сделать его достаточно счастливым, счастливой себя – было еще страшнее. Но я должна была сделать выбор.
Я вышла из ванной и прошла в комнату. Едва не сбив меня с ног, мимо промчался Шандор. Ему снова было плохо. Я навела ему новую порцию лекарства и ждала, когда он выйдет, чтобы ее принять.
Тем временем заплела волосы в косу.
Сердце щемило, внутри ощущалась тяжесть, и я никак не могла вздохнуть полной грудью. И когда снова смогу, не знала. Слезы жгли глаза, но я решила для себя, что буду держать себя в руках и не плакать. Я должна быть сильной, я должна уйти достойно.
Шандор вышел из ванной и снова устремился на диван. Я подошла к нему и присела около него на пол, протянула стакан.
– Выпей.
– Меня от него еще больше мутит.
– Это пройдет. Пей.
Он взял стакан и залпом осушил его.
– Ты прости, – сказал Шандор, – через час я буду в норме, и мы поедем. Я никогда раньше не пил, и не думал, что так будет.
Я забрала у него стакан и поставила на пол. Потом взяла его за руки и сжала их.
– Шандор, я никуда с тобой не поеду. А ты поезжай. К своей семье, к своей невесте. Они тебя ждут.
– Не говори ерунду. Ты едешь со мной. У тебя нет выбора.
– У меня есть выбор! – резко сказала я, а потом смягчила тон: – У всех есть выбор.
– Разве не этого ты хотела, когда предлагала взять тебя с собой? Тогда – в лекционном зале?
– Я предлагала тебе взять меня любовницей.
– А теперь я тебе предлагаю брак, разве это не лучше?
– В нашем случае нет. Если бы ты взял меня своей любовницей, ты бы остался со своей семьей, но мы могли бы хоть изредка встречаться. А так ты оставишь их, и навлечешь на себя гнев отца. Я этого не хочу. Не хочу, чтобы ты винил меня в вашей ссоре.
– Ты не виновата, я сам…
– Нет, Шандор. Я не буду твоей женой. Поезжай один. Женись на своей цыганке и будь счастлив. А со мной все будет хорошо. Я тоже выйду замуж, как ты и предрекал, нарожаю голубоглазых детей, и буду благодарить тебя за ту жизнь, которую имею.
– Я не могу уехать без тебя… Меня учили отвечать…
– Шандор, ничего не было, – перебила я. – Сегодня я также девственна, как и вчера. Ты меня целовал и только. Неужели ты думаешь, я способна склонить тебя к браку таким способом? Ты не нужен мне любой ценой. Только по любви. По взаимной и безусловной.
Я поцеловала его в щеку и поднялась. Вот и все, я сделала это. Я отказалась от него навсегда. А теперь надо уходить.
– Мне пора. Если тебе снова станет плохо, наведи еще лекарство – раствори его в стакане воды и выпей. И так до тех пор, пока не почувствуешь себя лучше. Но мне сказали, что должно хватить двух-трех упаковок.
Шандор повис локтями на своих коленях и обхватил голову. Он молчал, а я чувствовала, как ко мне подступают слезы.
– Будь счастлив, – выдавила я еле слышно и, резко развернувшись, поспешила на выход.
– Лизавета!
Я замерла в пороге комнаты. А вдруг он сейчас скажет что-то такое, что заставит меня передумать. И я поверю, что все возможно пережить, со всем справиться, если мы вместе. Я обернулась.
– Прости… Мне неудобно просить…
И я понимаю, что снова обманулась. Сколько же можно надеяться? Ты ведь уже отказалась от него.
– И ты знаешь, – продолжал он, – я бы никогда не попросил… если…
– …если бы у тебя был выбор? – закончила я за него. – Чем я могу помочь?
– Я не думал, что задержусь, и придется снова покупать билет… Я не могу сдать тот, что уже просрочен… Ты не займешь мне денег? Мне много не надо – рублей двести.
Я отыскала свою сумку в коридоре, заглянула в кошелек и обнаружила там две купюры – 500 и 1000 рублей. Не думая, я вынула одну тысячу и направилась с ней к Шандору.
– У меня только эта. Возьми, купишь себе что-нибудь поесть… Да и мало ли что еще понадобится в дороге.
– Спасибо. Я верну, как доберусь до дома.
– Не сомневаюсь.
Шандор не выпускал мою руку, в которой я подала ему деньги, и мне пришлось просить его отпустить меня. А вместо этого он обнял меня и прижался лбом к моему животу. Мои руки так и тянулись к его волосам, чтобы вновь пропустить их сквозь пальцы, но я сдержала свой порыв. Это больше не выносимо, надо не просто уходить, надо бежать.
Я отталкиваю его от себя и не в силах больше сказать ни слова, хватаю свои вещи и убегаю из квартиры.
Всё, занавес – спектакль окончен!
– Привет, извини, что задержался, – вернул меня из воспоминаний Денис.
За своими размышлениями я не увидела, как он вошел в кафе.
– Привет. Я не заметила этого. Как Илья поживает?
– Сегодня были в поликлинике. Вымахал за месяц на целых три сантиметра! Уже начинает ходить. Во рту восемь зубов, жует все подряд!
– Так быстро вырос!
– Не говори, прям Илья Муромец!
Мы рассмеялись. Недоношенный сын Дениса быстро догнал своих ровесников по росту и весу и на сегодня был крепким и рослым мальчиком. Сказывались отцовские гены.
Денис взял меню и заказал себе рулет из свиной корейки с грибами и беконом, а на гарнир картофельное пюре с брусничным соусом. Чай просила не брать, нам хватит на двоих. Тогда он добавил штрудель и шарик мороженого.
– Не успел дома поесть, отвез Илюху и сразу к тебе.
– Ничего страшного. Ешь, конечно.
– Как у тебя дела? Ты тоже в отпуске?
– Нет, я уволилась.
– Что так? – удивился Денис. – Тебе же нравилась твоя работа.
– Я рассталась с Игорем и решила, что вместе нам будет тесно.
– О, как! Что случилось?
– Он оказался
