издалека, чтобы перед уродливой статуей исполнить танцы, которые должны были обеспечить высокий урожай сладкого картофеля. Со всех концов Новой Зеландии привозили на Мокой клубни кумары. Жрецы произносили над ними молитвы, после чего «делегаты» терли свои картофелины о торс статуи.
Матуа Тонга, как правило, исполняла желания паломников. И вместе с увеличением удельного веса сладкого картофеля в сельском хозяйстве новозеландских маори росло значение острова Мокой и его необычной скульптуры.
От Матуа Тонга я по заросшим тропинкам направляюсь в глубь островка. Это была очень интересная прогулка. Мокой — продукт вулканической деятельности земли. Островок в буквальном смысле слова подогревается, и на Мокой произрастают деревья, кустарники и цветы, которые могут существовать лишь в более теплом климатическом поясе, чем тот, где расположена Новая Зеландия. Особенно удивляют густые заросли редко встречающегося на большом острове бамбука, где трещат сотни никогда не умолкающих цикад! «Адская» земля образовала на Мокой замечательное термальное озеро, о котором я слышал еще в деревне Ротоухио.
На озере есть ворота с замечательной резьбой, изображающей крепко обнявшихся мужчину и женщину. Естественно, я поинтересовался, кто здесь изображен. Мне ответили: Тутанекаи и Хинемоа.
История их любви напомнила мне шекспировских Ромео и Джульетту. И Мокой, в моем представлении, перевоплотился в Верону Южных морей. Однако местных Ромео и Джульетту разделяла не вражда ненавидящих друг друга родов. Это был социальный барьер, который играл в Полинезии огромную роль.
Хинемоа была дочерью верховного вождя племени арава — Умукарии. Выделялась она не только знатностью, но и красотой; ее сравнивали с серебристой луной, каждый вечер купающейся в водах озера. Тутанекаи происходил из значительно менее родовитой семьи. Он жил на Мокой с отцом, матерью «и тремя неженатыми братьями. Выращивал картофель, сражался и при этом всегда был одинок.
Однажды Умукариа созвал в деревню всех воинов племени арава. И тогда Тутанекаи увидел дочь вождя. Он посмотрел на нее, она — на него. Соединились их взгляды — слились и сердца. Но они не обмолвились друг с другом ни единым словом.
Когда Тутанекаи вернулся вместе с братьями к себе на остров, то они не могли говорить ни о чем другом, кроме как о Хинемоа. Один брат сказал:
— Она кивнула мне.
Второй ответил:
— Это она дала мне знак, а не тебе.
А третий засмеялся:
— Вы ошибаетесь, дорогие мои братья, Хинемоа избрала меня.
И лишь Тутанекаи не сказал ни слова. Он не стал хвастать, потому что не стремился добиться благосклонности красавицы. Тутанекаи полюбил Хинемоа. Каждый вечер он приходил на берег Мокой и играл на флейте для дочери вождя самые прекрасные песни.
Вместе с Тутанекаи на берег приходил и его друг Тики, который трубил в рог. Звук рога позднее стал для влюбленных — сигналом, по которому Хинемоа должна была плыть на остров.
Умукариа, которому дочь открыла свои чувства, даже и слышать не хотел о свадьбе. Он приказал убрать все лодки, чтобы Хинемоа не смогла переправиться на Мокой.
И действительно, когда она, услышав голос рога, подошла к берегу Роторуа, то не нашла там ни одной лодки. Тогда девушка бросилась в воду, чтобы вплавь добраться до далекого Мокой. С обоих боков она привязала по три пустых кокосовых ореха и поплыла к острову, где ее ждал Тутанекаи.
Когда она, смертельно уставшая и замерзшая, вышла на берег, то увидела маленькое озерцо с горячей водой. Это было как раз то, что ей больше всего сейчас нужно!
Вскоре после этого к озеру подошел Тики, чтобы набрать горячей воды для своего друга. Но тут из озера вынырнул кто-то и разбил кувшин. Тики вернулся за новым кувшином, но повторилась та же история.
И тогда за водой отправился сам Тутанекаи. Лунный свет пробивал легкую завесу облаков. Юноша нашел горячий источник и вдруг обнаружил в нем нагую девушку.
— Это ты, Хинемоа? — спросил он.
— Я, — ответила девушка.
Они обнялись и стали мужем и женой.
С тех пор арава называют это озеро Источником Хинемоа. Они берут из него воду и купаются в нем, вспоминая о великой любви, которая расцвела здесь и благодаря которой Мокой можно назвать теперь Вероной Южных морей.
ПО «ДЕРЕВЯННОЙ СТРАНЕ» МАОРИ
В деревню гейзеров, термальных озер и черной грязи я вернулся еще раз. И вновь прошел под деревенскими воротами, пересек миниатюрный «Карлов мост», долго стоял перед шедевром маорийского искусства — «домом племени» местных арава — тухоуранги.
Так же как и все в этой «адской» стране, «дом племени», точнее, сюжет, изображенный на его стенах местными резчиками, связан с вулканической областью. В своих представлениях арава населили огнедышащую землю не порождениями ада, а — как это ни странно — феями.
Одна из них, Курангаитику, жила когда-то в окрестностях Уакареваревы. Причем эти «местные феи» совсем не такие, как их представляем себе мы по сказкам. Согласно легенде, Курангаитику в несколько раз выше человека среднего роста, у нее очень длинные и некрасивые руки, а вместо губ — жуткий птичий клюв. Это произошло потому, что она ловила в лесах Уакареваревы попугаев.
Одна из таких охот стала для Курангаитику роковой. В тот момент, когда своим клювом фея добивала несчастную птицу, в ее тело вонзилось копье. Но человек не может убить фею. Она вытащила копье и стала искать того, кто ее ранил. Оказалось, что это охотник с острова Мокой — Хатупата.
Курангаитику никогда еще не видела мужчин. А Хатупата был красивым и статным юношей. Она обняла его своими огромными руками и отвела к себе в пещеру, чтобы навсегда оставить у себя, служить ему, отдавая все, что у нее есть, включая и саму себя.
Лишь одного не дала ему фея. Того, чего человек жаждет больше всего, — свободы. И поэтому однажды, когда Курангаитику охотилась в рощах Уакареваревы на своих попугайчиков, Хатупата сбежал из пещеры. Он знал дорогу на Мокой, которая вела через озера, болота и поля гейзеров.
Но у феи — охотницы за птицами среди пернатых была пташка-подруга — риро pupa. Увидев убегающего Хатупату, она рассказала обо всем своей хозяйке.
Курангаитику страшно разгневалась. Ослепленная ревностью, она бросилась вдогонку за человеком, который ей изменил. На пути ей встречались болота, но, не разбирая дороги, юна бросилась напрямик через них. Лишь несколько шагов отделяли ее от беглеца. Несколько последних шагов. Но один из них стал последним. Здесь, в Уакаревареве, почва коварна. Она не выдержала тяжести тела феи, длинные ноги которой провалились в топь. Курангаитику стало затягивать, она прощалась с жизнью,
