Хейстингс не мог больше полагаться на военные операции, чтобы пополнить казну компании. В 1773 году он взял у наваба Ауда сорок миллионов рупий за войну с афганским племенем рохиллов, которые обосновались в Рохилканде, но затраты на эту операцию оказались лишь чуть меньше прибыли (которую англичане, впрочем, так никогда и не получили). В 1779 году маратхи разбили британскую армию, посланную, чтобы бросить вызов их господству в Западной Индии. Год спустя правитель Майсура Хайдар Али и его сын Типу напали на Мадрас. По мере того, как доходы Ост-Индской компании сокращались, а расходы росли, ей пришлось прибегнуть к продаже облигаций и краткосрочным займам, чтобы остаться на плаву. Наконец, директора были вынуждены не только снизить дивиденды, но и обратиться к правительству за помощью — что вызвало отвращение у идеолога свободного рынка Адама Смита. В своем «Исследовании о природе и причинах богатства народов» (1776) Смит с презрением отметил, что «ее долги вместо уменьшения увеличивались невнесением в казначейство… четырехсот тысяч фунтов стерлингов, неплатежом пошлин в таможню, большим долгом банку по сделанным займам и, наконец, по векселям, выданным в Индии и неосторожно акцептованным, в сумме свыше 1,2 миллиона фунтов.
Таким образом, получался замкнутый круг — долги, война, которая развязывается, чтобы эти долги уменьшить или закрыть, но как результат — еще большие долги. Выгодоприобретателями в такой схеме становились отдельные частные лица, коррумпированные чиновники, но никак не ОИК, и не государство.
Тем не менее глобальные войны, в том числе и в Европе, спасали ОИК до поры до времени. Фурсов пишет прямо:
В начале 1800-х годов директорам, воспользовавшимся нестабильной политической ситуацией, удалось на несколько лет заблокировать дальнейшее наступление государства на ОИК по обеим линиям (экономической и властной). Однако время работало против неё: Великобритания превращалась в промышленную державу. В этой ситуации буржуазия больше не собиралась терпеть монополию узкой группы купцов на торговлю с половиной мира. Британские фабричные ткани уже начали вытеснять индийские ремесленные с внутреннего рынка. И логика промышленного развития «мастерской мира», и необходимость противостоять континентальной блокаде требовали отмены монополии. По сути, в 1813 г. ОИК единственный раз в своей истории испытала давление со стороны сразу двух европейских государств (причём сцепившихся в смертельной схватке) — Великобритании и Франции. Наполеон не смог задушить британскую экономику, но его курс смог негативно повлиять на ОИК. Её монополия на торговлю с Индией была отменена. Поскольку в течение всего рассмотренного периода Компании ввиду нарастающих финансовых трудностей приходилось постоянно обращаться к правительству за займами, роли поменялись: хотя их отношения по-прежнему сводились к формуле «деньги — привилегии — деньги», первые теперь предоставляло государство, отбирая взамен вторые… В то же время в 1813 г. государство сохранило ОИК в роли администратора, но расширило зону собственной власти за счёт зоны Компании в их совместном управлении Индией и впервые недвусмысленно объявило о своём верховном праве на территории ОИК.
Мятеж сипаев в 1857 году стал просто контрольным выстрелом. Компанию отключили от системы жизнеобеспечения. Кстати, этим состоянием комы объясняются и методы ведения экономических и политических дел в Индии под эгидой ОИК, ведь по сути в XIX веке купцы пытались править, используя методы века XVIII.
Тем не менее давайте поговорим о феномене ОИК вообще и о вкладе компании в мировую историю, и британскую историю. Как мы выяснили, примерно с 1770-х ОИК стала квазигосударственной структурой, где интересы бизнеса переплелись с государственными. При этом ОИК вместе с узконаправленными торговыми интересами продвигала и интересы Лондона. ОИК дала Англии необходимый прибавочный продукт, насытив рынки Европы индийской продукцией, а банки Британии — звонкой монетой. На эти деньги Англия смогла обеспечить дешевый кредит и высокий процент по вкладам, что стало стимулом для промышленной революции и экономического первенства в мире.
Ост-Индская компания подарила Англии гигантский рынок в 500 миллионов человек для сбыта своей продукции (Индия и Китай). ОИК создала для Британии первую регулярную армию, которая, после отстранения Компании от управления Индией просто влилась в государственные вооруженные силы, точно так же, как и военный флот ОИК.
Не стоит забывать и о моральном аспекте. Компания стала школой для чиновничества, которое методом проб и ошибок выработало эффективные приемы работы в колониях. При этом вся ненависть покоренных народов досталась… нет, не Англии! Ненавидели ОИК, частную транснациональную корпорацию!
Вновь процитируем нашего историка Фурсова, который пишет в статье «Европейские Ост-Индские Компании: двигатель и тормоз капитализма»:
Как отметил индийский специалист по экономической истории К. Н. Чаудхари, именно Ост-Индские Компании внедрили в мировую торговлю принцип безличной абстрактной фирмы, что резко контрастировало с традиционными формами торговой организации не только в Азии, но и в Европе. Ключом к успеху и длительному существованию компаний было то, что они с самого начала направили усилия на создание организационной системы, не зависимой ни от времени, ни от персонала. В этой системе собственность была отделена от управления, а экономические решения принимались согласно определённым операционным правилам, которые распространялись на все аспекты деятельности (координация сложного судового графика, уровень цен, прогноз рыночной конъюнктуры, заказ и доставка товаров, отношения с азиатскими правителями). Иными словами, Ост-Индские Компании были одними из первых в истории бюрократических (в веберовском смысле) организаций.
Во многих отношениях Ост-Индские Компании правомерно называть предшественницами современных транснациональных корпораций: это первые в истории организации, которые связали своей деятельностью все известные на тот момент части света, а благодаря централизованной системе распределения принимали меры к стандартизации товаров, производимых в условиях индивидуального ремесленного предприятия. Я уже не говорю о комбинировании ими экономических и политических форм деятельности (двойственная, властно-торговая, природа компаний).
Революционной была и роль компаний во внешней торговле Нидерландов и Англии. Поскольку внутренний рынок этих стран был небольшим и неэластичным, компаниям пришлось наладить реэкспорт большей части импортируемых из Азии товаров в другие европейские страны, в Америку и Западную Африку (в XVIII в. индийские ткани составляли треть товаров, которые английские работорговцы привозили для бартерного обмена). Ост-Индские Компании были одним из главных факторов, которые способствовали диверсификации внешней торговли своих стран, созданию международной торговой сети (до этого существовали двусторонние связи Англия — Нидерланды, Англия — Ганза и т. д.). Теперь же Ост-Индские Компании закупали вывозимое испанцами из Мексики и Перу серебро, приобретали на него в Азии пряности и ткани и выгодно перепродавали их в Европе, получая ещё больше серебра. Экономисты Ост-Индских компаний (прежде всего Томас Ман) произвели качественный скачок в развитии идейных основ меркантилизма (переход от теории денежного баланса к теории торгового баланса).
Любопытно, что английские промышленники боролись с Ост-Индской Компанией с
