истощение почвы вело к созданию новых фронтиров и к уничтожению еще более обширных участков земли. Победа в битве с заболеваниями сахарного тростника, одержанная в конце XIX века, привела к тому, что в годы Великой депрессии тростника выросло слишком много. Возможно, сахарные квоты и системы пошлин помогли богатым странам справиться с возникшими трудностями, но мировой рынок из-за них стал очень неустойчивым и необычайно несправедливым.
В наши дни сахарная промышленность пытается совладать с возросшей осведомленностью покупателей, которые знают об экологии и обществе все больше – но ей нелегко будет поменять бизнес-модель, в которой успех определяется чистым количеством, а следовательно – долей на рынке. Огромные бюджеты, выделяемые на рекламу, могут навести на промышленность такой глянец, что она предстанет «белой и пушистой» даже в глазах самых критичных потребителей – этот феномен носит название «зеленый камуфляж». Покупатели волнуются об экологии и выражают свои опасения – что же, пищевая промышленность покажет им рекламу, где подтвердит, как чутко она заботится об окружающей среде. А если наука объявит, что пищевые волокна важны для здорового питания, промышленники просто добавят их в вашу излюбленную еду и напитки – конечно же, обильно присыпав их сахаром.
И все же, возможно, мы станем свидетелями великого преображения – даже более радикального, чем то, которое произошло в дни Великой депрессии, когда массовые протесты рабочих и революционный подъем привели к появлению экономики развития и созданию сахарных кооперативов. Сегодняшний разворот к экологическому капитализму можно сравнить с общественными инициативами, возникшими на пороге XIX века, когда по всему миру восставали рабы, а покупатели отказывались приобретать «рабский» сахар, утверждая, что его потребление сродни каннибализму, и осуждали его производственную систему как явление, бессмысленное для экономики. Сейчас люди все сильнее противятся корпоративной системе, сложившейся в сахарной отрасли, – той системе, которая, если дать ей волю, уничтожит все на своем пути, и это особенно страшно, когда речь заходит о судьбах коренного населения. Как и двести лет тому назад, сопротивление охватывает весь земной шар – отпор дают и потребители, и те, чьи права попраны непрестанным расширением сахарных фронтиров. А «справедливая торговля» эффективно связывает осведомленность потребителей с движениями за экологическое правосудие, – и, конечно же, с опасениями за здоровье.
Сахар играл настолько важную роль в истории капитализма, что современная сахарная промышленность напоминает гордиев узел. Наряду с неумолимым расширением сахарных фронтиров накапливались серьезные проблемы, связанные с гуманитарной ситуацией, здравоохранением и окружающей средой. Но для того, чтобы преобразить систему, которая развивалась на протяжении семисот минувших лет, а также ограничить потребление сахара во всем мире двадцатью килограммами на человека в год, как того требуют нормы Всемирной организации здравоохранения, и запретить выращивать сахарный тростник лишь ради топлива, необходима колоссальная политическая воля. И есть один забавный, а может быть, даже циничный момент: после того, как государства столь долго и интенсивно вмешивались в производство сахара, большая часть демократически избранных правительств очень неохотно говорит о мерах, способных претворить в жизнь рекомендации ВОЗ. Тем не менее законодательные органы имеют достаточно власти, чтобы совершить перемену такого же масштаба, как отмена работорговли, за которую проголосовал британский парламент в 1807 году. Несомненно, то решение не подарило рубщикам сахарного тростника вожделенный рай – можно даже сказать, что все сложилось совершенно иначе, – но оно стало началом долгой борьбы против рабства и подневольного труда. Каждая новая стадия капитализма повлечет за собой новые разочарования и новые проблемы, которые придется решать. Запрет на добавление в еду и напитки чрезмерного количества сахара будет лишь первой ласточкой в этих давно назревших переменах, но благодаря ему произойдет грандиозное улучшение ситуации и в области здравоохранения, и в сфере охраны окружающей среды – а кроме того, покупатели смогут сохранить свои деньги. А еще нам отчаянно необходимо преобразить законодательство – и только так мы сможем разрубить тот гордиев узел чрезмерного производства, чрезмерной эксплуатации и чрезмерного потребления, в который сейчас завязан весь сахарный мир.
Примечания
Вступление
1 Stanley L.Engerman, «Contract Labor, Sugar, and Technology in the Nineteenth Century,» Journal of Economic History 43, no. 3 (1983): 651.
2 Patrick Karl O’Brien, «Colonies in a Globalizing Economy, 1815–1948,» in Globalization and Global History, ed. Barry K.Gills and William R.Thompson (Hoboken, NJ: Taylor and Francis, 2012), 237–238.
3 Sidney W.Mintz, Sweetness and Power: The Place of Sugar in Modern History (Harmondsworth, England: Penguin, 1986), 158.
4 В исторической перспективе капитализм рассмотрен, к примеру, в статье: Jürgen Kocka, «Durch die Brille der Kritik: Wie man Kapitalismusgeschichte auch Schreiben Kann,» Journal of Modern European History 15, no. 4 (2017): 480–488.
5 Aseem Malhotra, Grant Schofield, and Robert H.Lustig, «The Science against Sugar, Alone, Is Insufficient in Tackling the Obesity and Type 2 Diabetes Crises – We Must Also Overcome Opposition from Vested Interests,» Journal of the Australasian College of Nutritional and Environmental Medicine 38, no. 1 (2019): a39.
6 Одна публикация, охватывающая данные из 165 стран, предсказывает, что к 2030 году 7,7 % населения мира будут страдать от диабета 2-го типа. Praveen Weeratunga et al., «Per Capita Sugar Consumption and Prevalence of Diabetes Mellitus – Global and Regional Associations,» BMC Public Health 14, no. 1 (2014): 1.
7 По вопросу определения термина «буржуазия» см. также: Christof Dejung, David Motadel, and Jürgen Osterhammel, The Global Bourgeoisie: The Rise of the Middle Classes in the Age of Empire (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2020), 8. Беккерт добавляет три экономических критерия, определяющих буржуазию, а именно: источником влияния ее представителей становится капитал, сами они не трудятся ради заработной платы, а кроме того, они не занимаются ручным трудом и нанимают рабочих. Sven Beckert, The Monied Metropolis: New York City and the Consolidation of the American Bourgeoisie, 1850–1896 (Cambridge: Cambridge University Press, 2001), 6–7.
1. Сахарный мир Азии
1 Robert Mignan, Travels in Chaldea, Including a Journey from Bussorah to Bagdad, Hillah, and Babylon, Performed on Foot in 1827 (London: H.Colburn and R.Bentley, 1829), 304.
2 Mignan, Travels in Chaldea, 309; Carl Ritter, Über die geographische Verbreitung des Zuckerrohrs… (Berlin: Druckerei der k. Akademie, 1840), 1.
3 Alexander Burnes, Travels into Bokhara: Being the Account of a Journey from India to Cabool, Tartary and Persia… in the Years 1831, 1832, and 1833, vol. 2 (London: J.Murray, 1834), 453–454.
4 W.Heyd and Furcy Raynaud, Historie du commerce du
