Ему было более чем достаточно увиденного сегодня, когда были убиты восемь человек и чуть не погиб девятый. С одной стороны, он откровенно не хотел ввязываться в очередное дело с непонятным исходом. Но с другой – всеми силами желал помочь Вознесенскому завершить его беготню, по возможности прикрыть. И самое главное, на чём себя поймал Андрей, он не готов сказать «нет», потому как в глазах человека, который его уже один раз спас, будет выглядеть трусом, умывающим руки в последний, решающий момент.
– Хорошо, давай так. Но боец из меня никакой, сам понимаешь. Я смогу помочь в части транспорта, и на подхвате.
– Хорошо. Мне этого вполне достаточно. У нас вопрос простой: либо я справлюсь, либо нет. Без вариаций влево-вправо.
– И ещё: Дима, сразу хочу расставить точки над «и»: у меня семья. И эту семью лишили одного ребёнка. Мне больно говорить об этом, хотя я до конца даже не осознал того, что произошло. Но ещё страшнее представить, что будет, если семья лишится ещё и меня. И какова будет участь двух женщин, одна из которых ещё совсем юная девушка, в этом мире – без защиты и поддержки мужчины, отца и мужа. Я сразу хочу сказать, чтобы ты знал и не обижался. И можешь считать меня кем угодно после такого, но ты будешь предупреждён. Если что-то пойдёт не так, если мне будет грозить смертельная опасность – я убегаю оттуда. Для меня мои родные и моя жизнь намного важнее, чем любые наработки в биологии, или что там. И мне есть что терять.
Дмитрий вздохнул. То, что говорил Андрей, было абсолютно разумно и правильно с его стороны. И Андрею действительно было что терять. Но полагаться на него всецело было нельзя.
– Да, ты прав. И спасибо тебе за честность. Тогда рассчитываю в критической ситуации только на себя. Поможешь мне тогда с транспортом. Запахнет жареным – беги, я выкарабкаюсь как-нибудь, надеюсь.
2 мая. Аэропорт Шереметьево. Алекс «Шилд» Эндрюс.
Один внедорожник с четырьмя наёмниками, среди которых был Алекс Шилд, мчался в сторону Шереметьевского шоссе. Остатки отряда, помимо этой четвёрки – всего пять человек на весь город, ещё вечером распрощались со своим командиром, получили оплату за работу, забрали два автомобиля и оружие и отбыли восвояси, устраивать жизнь в родной стране и продавать свои услуги новому работодателю. Они не пожелали улетать неизвестно куда, в такую же охваченную беспорядками и эпидемией, но при этом чужую страну. Никто из них не верил, что там будет лучше, и что местное правительство будет заниматься обустройством жизни каких-то пришлых людей. Тем более, у тех бойцов, что остались, были и семьи, и родители, и друзья. Есть что терять, словом.
Те трое, что ехали с Алексом, клюнули на щедрые гонорары, обещанные со слов Шилда американским правительством, а также ввиду возможного продовольственного кризиса в ближайшие годы пожелали перебраться в более тёплый климат восточного побережья Соединённых Штатов. Сам Алекс не планировал брать никого из них. Когда он ступит на трап самолёта, а погрузка будет закончена, троицу планировалось расстрелять там же и оставить гнить прямо на взлётной полосе. Наёмники никому никогда не нужны, когда для них нет работы. К несчастью для бойцов, они не уложили этот факт в свои тупые головы, на что-то по-прежнему надеясь. Сейчас они нужны лишь для сопровождения и огневой поддержки, если понадобится.
Алекс ехал налегке, сняв с себя бронежилет и шлем и переодевшись ещё с утра в гражданскую одежду. Тёплый ветерок, проникавший в приоткрытое окно, приятно задувал в рукав короткой белой футболки, и Шилд чувствовал себя довольным и счастливым. Он сидел и поглаживал сумку с ноутбуком, лежавшую на коленях. Пистолет-пулемёт покоился в ногах, упёртый стволом в резиновый коврик.
– Готово, командир, – нарушил тишину Анатолий, – связь есть, ждём звонка.
Алекс кивнул и забрал у Бокова трубку сотового телефона. Он ждал сеанса связи со своим давним приятелем Скоттом Морганом.
Автомобиль тем временем съехал с МКАД и устремился к аэропорту Шереметьево, оставляя за собой практически мёртвый город. Ехать было решено как можно дальше от жилых массивов, чтобы не нарваться на заражённых. Поэтому водитель машины свернул на платник, доехал до терминалов и, протаранив пластиковый шлагбаум, выехал на пустую дорогу на Солнечногорск.
Спустя несколько минут массивная трубка сотового телефона ожила в руках у Алекса, разразившись трелью звонка. Алекс моментально среагировал, принял звонок и поднёс аппарат к уху. На том конце раздался бодрый голос Скотта:
– Здорово, дружище! Ты как там?
– Привет, Скотт. Еду к тебе. Недолго, скоро буду.
– Хорошо. Там со стороны шоссе наши открыли технологический проезд, увидишь ворота, туда и заныривай. Сейчас идёт погрузка людей и техники, оказалось всё гораздо быстрее, чем мы думали. Через десять минут уже закончим и будем готовы к вылету. Выезжай прямо на взлётную полосу, здесь нет никого, эта часть аэропорта никем не охраняется. Тачку бросай у самолёта и на борт. Ждём тебя.
– Хорошо. Я как раз скоро буду. Дорога пустая, идём быстро, – подтвердил Алекс.
– Принято. Береги себя, – сказал Скотт и отключился.
Автомобиль спустя несколько минут съехал в сторону аэропорта, и впереди показались технические строения и ангары. Затем потянулась многокилометровая стена забора по правую руку. В просвете между зданиями на территории аэропорта, в нескольких сотнях метров от дороги показался огромный серый красавец «Боинг 747-400» с открытым грузовым люком. Возле самолёта стояли несколько машин и маленькие, едва различимые фигурки людей что-то носили из них на борт. Сомнений не было: это самолёт американских ВВС, и он ждёт последнего пассажира.
– Сворачивай в тот карман, там ворота открыты, – распорядился Алекс, но водитель и так понял, куда нужно ехать: ворота были распахнуты настежь, приглашая вовнутрь.
«Наконец-то. Как я устал…» – подумал Шилд, и в ту же секунду почувствовал боковой удар с противоположной стороны. Раздался грохот, звон бьющегося стекла, скрежет металла. Затем взорвалась покрышка. Машину тряхнуло, внедорожник осел на диск и водитель, пытаясь выровнять автомобиль, повёл его вправо, к воротам. Однако машину начало разворачивать. Алекс в первую секунду не понял, что произошло, но когда внедорожник развернуло перпендикулярно движению, он увидел огромную массивную «морду» серебристого пикапа, ранее принадлежавшего штурмовой группе, погибшей на территории механического завода. «Додж» вмял переднюю левую стойку вместе с обеими дверьми и разворотил переднюю часть машины, на которой ехали наёмники. Протащив внедорожник ещё несколько метров, пикап ударил его о бетонный бордюр, и тут же с хлопком разулись ещё два колеса по правому борту. Затем обе машины остановились.
