Одна из них касалась Руна.
– Сынок, ты знаешь, – произнесла бабушка с огорчением. – Говорят, у нас в деревне многие на тебя злы. Мне не высказывает никто ничего, но передают про тех, кто высказывал. Охотно так. Во всех деталях. Я же теперь… меня уважают. Вот и передают всё. Сердятся на тебя люди, сынок. Что фею заставляешь выйти за себя.
– Ну что это за глупости такие! – удивилась Лала. – Никто меня не заставляет. Ну я же объясняла всем. Как было. Где тут принуждение? Ни капельки и нет. Я счастлива, ведь это видно по мне. Зачем же зло держать на Руна?
– Не знаю, доченька, – отозвалась старушка. – Любят тебя. Как святую. Поэтому волнуются. А кто-то может и из зависти на Руна осерчал. Поди тут разбери.
– Вы им рассказывайте, бабушка, что я счастлива. И что хочу этой свадьбы. И что… меня никто не принуждает. Одно лишь моё слово, и он отпустит. Правда, Рун?
– Да правда, правда, – усмехнулся он. – Тут и пытаешься прогнать, а не уходит.
– Они не понимают, что это ты мой, а не я твоя, – рассмеялась Лала. – Я тебя поймала.
– Я буду рассказывать, доченька, – кивнула бабушка. – От зависти, я думаю, всё это. Завидывают нам многие. Не могут смириться. Рун у нас вон теперь каков. К барону в гости ходит. Я как ни похвалюсь сегодня, что его барон позвал, так все немели, выпучив глаза. Неслыханное дело.
– Немножко привыкнут, и перестанут завидовать, – с надеждой предположила Лала.
– Хорошо бы, – вздохнула бабушка. И вдруг расцвела улыбкой. – Ох, а что ещё я вам поведаю! Ена, дочка главы нашего. Тоже юбку зашила высоко. Как дочка печника делала. И тоже по деревне. Глава примчался, как погонит её… много было крику в их дворе потом.
– Ой-ёй-ёй! – расстроилась Лала, – Как же это? Ещё одна? Прямо эпидемия. Подражания мне. Это плохо. Я виновата. Я девушкам пример подаю, неподобающий для них. Надо и к ней сходить, Рун. Наверное не сегодня уже. Поздно. Но надо.
– Лала, да ты что?! – с некоторой озадаченностью обратился к ней Рун. – Ты правда не понимаешь?
– Чего не понимаю? – воззрилась она на него вопросительно.
– Это всё специально. Разыграно для тебя. Чтоб ты пришла к ним. Заманить пытаются к себе. Я думаю, всем в деревне это очевидно. Только никто вслух не скажет. Главы боятся.
Лала продолжала глядеть на него с полным недоумением.
– Лала, – произнёс он мягко. – Ты пойми, у нас деревня. Все знают всё про всех. Когда с дочкой печника Эммой это случилось, все-все в тот же день знали, что отец её сильно поколотил. И точно уж с утра все знали, что ты ходила утешать её. И Ена знала. И отец её. Они это спланировали, чтобы ты пришла утешать Ену. Это яснее, чем ясный день.
– Не может быть! – не поверила Лала, округлив глазки. – Неужто они такие?
– С тобою все хотят свести знакомство. Наших деревенских-то не проведёшь подобным. А ты добрая. А я глупый по их мнению. Вот и попробовали. После Эммы позор уже поменее для её последовательниц будет. Мне кажется. Да и про дочь главы не станут много плохого болтать. И замуж ей ещё не выходить с год-два. Когда придёт пора, никто уж и не вспомнит.
– Я тоже думаю, что это специально, дочка, – подтвердила бабуля. – И Ена-то никогда наивностью не отличалась. Как Эмма. Это та… уже почти на выданье девица, а всё как девочка ещё. Ена иная.
– Вот это да! – расстроилась Лала. – Это они такие нехорошие? Надо пойти их постыдить.
– Ты что, Лала! Они этого и добиваются. Чтоб ты пришла. Нельзя к ним идти, – покачал головой Рун. – Они перед тобой с огромным удовольствием покаются. А может будут всё отрицать, и ты себя почувствуешь ещё и виноватой пред ними. Не надо к ним ходить.
Лала смотрела на него с сомнением и неуверенностью.
– Не надо, – почти взмолился он.
Она вздохнула:
– Ну ладно. Не пойдём. Но они нехорошие. И меня считают глупой, кем можно манипулировать. Мне обидно.
– Ты не глупая, Лала, – ласково заверил её Рун. – Ты просто не знаешь нашей местной жизни. Бог с ними.
– У-у-у, нехорошие! – с негодованием проговорила Лала, не в силах успокоиться. – Заслуживают наказания. Вот возьму и накажу. Не знаю. Надо бы. Нельзя так.
– Любимая, коли не пойдёшь к ним, это и будет им наказанье, – объяснил Рун. – Себя выставили в дураках пред всей деревней. Правда они не из стыдливых, и никто смеяться в глаза им не посмеет. Но всё же будут сами ощущать, что проиграли. Нормальное наказание. За такой проступок.
– Быть может, – мрачно согласилась Лала.
– Дочка, а как бы ты их наказала? Волшебством? – полюбопытствовала бабушка.
Лала кивнула:
– Конечно. А как иначе? Приворожила бы как-нибудь. Чтоб неповадно было. Не очень зло.
– А как например?
– Ну…, – Лала задумалась. – Например, чтобы целый час икали все непрерывно одновременно, все в такт.
– Жестоко, – улыбнулся Рун.
– Они нехорошие, – серьёзно сказала Лала.
– Ох, наелся славно, – довольно заявил Рун. – Спасибо, бабуль.
– И я накушалась. Спасибо, добрая бабушка Ида, – присоединилась к нему Лала.
– На здоровье, дети. Идите уж милуйтесь, покуда ещё не стямнело, – добродушно промолвила старушка. – Я сама всё приберу.
Слово «милуйтесь» мгновенно вернуло Лалу в приподнятое настроение. Сразу как будто и забыла про семейство главы.
– Такая вы замечательная! – просияла она. – Руну повезло с вами. А у меня папа… строг больно. Мама правда тоже добрая.
Бабуля разулыбалась. Рун вдруг понял, что и она сейчас счастлива. Не часто он такое видел – счастливую улыбку на её устах. Лала всех вокруг делает счастливыми. А может просто вносит безмятежность в жизнь людей. Когда ещё так было, чтобы они спокойно ждали осень, не боясь неурожая, не опасаясь голода зимой? Никогда. Не бывало такого. К тому же бабушка теперь в почёте, все с уважением стали относиться, даже слегка с благоговением как будто. У неё всё хорошо. Поэтому и счастлива. Он порадовался за неё про себя. Поднялся из-за стола, подставил Лале руку:
– Прошу вас, леди.
– О, боже мой! – рассмеялась Лала, с приязненным очарованием глядя на него. – Лишь стоило у лорда погостить, и уж галантностью проникся. Мой рыцарь.
Она с достоинством подала ему свою ручку, поднялась.
– Да я теперь и сам как лорд, – похвалился Рун не без юмора. – Происхождением не вышел, зато манерами и сердцем благороден.
Лала залилась смехом.
– Что это с тобой сегодня? – весело подивилась она.
– Настроение хорошее. Почему-то.
– Я знаю почему. Потому что наелся наконец, – лучась улыбкой, произнесла Лала.
