неба между зданиями, зеленым и золотым сиянием переливалась Мембрана – словно искры сыпались с темной массы экзотического сплава под воздействием абразивных инструментов. Она издавала слабое, всепроникающее шипение, уравновешивающее призрачный стон ветра. Сакарян откашлялся.
– Мне просто не хочется полагаться на эту шлюху, – пробормотал он.
– Сакарян, а мне бы не хотелось полагаться на тебя. Но вот мы здесь. Она сделала выбор, все с ней будет в порядке.
– Она так легко сдалась, да?
– У нее не было другого выбора. Или играть с нами в мяч, или я отдам ее Декейтеру и familias andinas. Что бы ты сделал на ее месте?
Он хмыкнул.
– Мне все еще кажется, что твой план чертовски притянут за уши.
Будь это всей правдой, Сакарян попал бы в самую точку. Но он делал выводы на основе неполной информации. Он не знал – так как я ничего ему не сказал, – что на самом деле перетянуло Нину Учариму на нашу сторону: связь Идальго с Земным флотом и его планы на готовящийся переворот. Из всех предательств, которые Учарима пережила за свою жизнь в Нагорье, это явно пошатнуло ее больше всех.
Иногда патриотизм скрывается в самых неожиданных местах.
И было много чего такого, чем я не собирался делиться с нашим достопочтенным комиссаром прямо сейчас.
– Скажи мне вот что, Сакарян, – начал я. – Раз уж мы ждем. Была ли у «Седж Системс» какая-то связь с этой фальшивой марстеховской аферой? Были у маршалов какие-нибудь открытые дела на них, когда ты еще работал здесь?
– Насколько мне известно, нет. А что?
Я вспомнил взволнованное сообщение от Луппи, разговор, который у нас с ним состоялся позже в тот же день. Каким-то образом журналисту удалось остаться в безопасности, когда гнев машины Колыбель-Сити обрушился на мою голову. Десять лет вне игры или нет, он все еще оставался на плаву и умел прятаться, а потому не время раскрывать мои источники. Я тщательно подбирал слова.
– Я просто интересуюсь Чандом, вот и все.
– Чем конкретно? – резко спросил Сакарян.
– Насколько хорошие у него были связи на самом деле, кого он знал. Видишь ли, «Седж» держали Чанда в качестве руководителя службы корпоративной безопасности, но он не был в штате. Он был независимым подрядчиком. И, по словам Декейтера, имел давние связи с Аллаукой и аппаратом Колыбель-Сити. Все шло тихо-мирно, и, вероятно, именно поэтому Аллаука смогла так быстро добраться до Чанда, когда узнала, что я иду по его следу. Она зовет старого знакомого, он думает, что предстоит разбор полетов, а оказывается, она просто заваривает переборки, пытаясь изолировать брешь на Чазме Корриенте. Ракель знала, что рано или поздно я до него доберусь. Знала, что я, скорее всего, вытяну из него всю информацию.
– Она могла бы просто убить тебя, а не его.
– Это труднее.
Он фыркнул.
– Ну да, конечно. «Не буди оверрайдера». Я совсем забыл, как ты в одиночку выбрался из того подземелья, а затем заскочил повидаться с нами в Шейдс-Эдж, когда у тебя выдался свободный часочек.
– Разница, – спокойно ответил я, – в том, что я был неизвестной переменной. Аллаука не могла дотянуться до меня так же легко, как до Чанда, не знала, возьму ли я взятку и во сколько она ей обернется, и, что важнее всего, не знала, какую поддержку я мог или не мог прихватить с собой из Брэдбери. Заткнуть утечку информации Чандом было проще всего, и она все разыграла так, что либо я становился соучастником его смерти, попав к ней на крючок, либо отправлялся следом за Чандом. Скорее всего, потом она бы в любом случае меня убила, просто чтобы перестраховаться. Как и любого, кто стоял бы слишком близко к процессу.
– Довольно экстремальная реакция для человека, который последние пять лет пытался очистить свою репутацию.
– Она запаниковала.
– А из-за тебя часто паникуют, да, Вейл?
Я проигнорировал подначку.
– Честно говоря, я ее не виню. Есть большая вероятность, что «Седж» пойдет ко дну, если это всплывет. Поддельный марстех плохо смотрится в отчетах перед инвесторами. Марсианские технологии – первоклассная наследственная структура, столп, на котором стоит вся планета. И мы говорим о продукте, на долю которого приходится двузначный процент всех марсианских доходов. Жутко даже думать, какие будут последствия. Доверие инвесторов из КОЛИН падает ниже плинтуса, марин терпит крах, вся экономика Долины входит в штопор. И это только начало. Никто не знает, на что могут пойти сильные мира сего, чтобы это утаить. Малхолланд…
– У нас гости, – в передатчике раздается лаконичный голос Таманга. – Краулер последней модели, подъезжает спереди. Похож на «Теслу» или «Гурунг-Митру». В двух кварталах отсюда.
– Хорошо, – рявкнул Сакарян. – Снайперы наизготовку. Остальным – тишина на связи, оставайтесь в укрытии, не дышите без лишней необходимости. Давайте провернем все чисто.
В его тоне слышалось облегчение от того, что разговор окончен и он теперь может заняться чем-то конкретным. Я почувствовал, что ухмыляюсь, но на самом деле не был удивлен. Текущая миссия – словно наркотик, уничтожает все остальное. Я слышал, как снайперы докладывают, что цель захвачена, и, несмотря на то что все разворачивалось с дальней стороны здания, мой пульс участился от предвкушения.
– Краулер остановился, – доложил Таманг. Он словно жвачку жевал. – Не у нашего дома, босс.
– Следите за ними.
– Две цели, – сообщил один из снайперов. – Мужчина и женщина. Цели захвачены.
Его коллеги эхом подтвердили захват целей.
– Они поддерживают друг друга в стоячем положении, – сказал Таманг и фыркнул от смеха. – Судя по всему, оба под завязку чем-то накачались.
Напряжение ощутимо пошло на спад. Я вспомнил свой первый визит в этот дом, когда мы с Учаримой шли, спотыкаясь, под действием зелья. Меньше двух недель прошло, а казалось, это было в другой жизни. Как будто что-то встряхнулось внутри меня, распалось на части и сложилось в новую конфигурацию.
– Они заходят внутрь, – снова Таманг. – Краулер дает задний ход. Уезжает.
«Добраться до Идальго, – напомнил я себе. – Заставить его отдать Мадекве. Привести ее к Гаскелл. Устранить помехи, сделать дело. Вернуться домой».
Внезапно Земля оказалась настолько близко, что я мог почувствовать ее вкус.
– Чисто, – подытожил Таманг. – Все, ребята, шоу окончено.
Ворчание по связи. Я не мог их винить – чувствовал, как мой собственный повышенный пульс замедляется, от разочарования медленно спадают боевые ожидания. Жалобы прекратились, когда Сакарян велел бойцам заткнуться. На пару минут все стихло. Лишь стон ветра да шипение светового шоу Мембраны над головой.
Я снова нажал на кнопку связи.
– Сакарян?
– На связи. Чего тебе?
– Я говорил о Чанде…
