Лучи Того, Кто движет мирозданье, Все проницают славой и струят Где — большее, где — меньшее сиянье[310].
«Лучи Того, Кто движет мирозданье». Бог движет всем, позволяет существовать всему и приводит в движение мироздание. Это движение желанно Богу, его задает Бог. Движение всего мироздания, так же как и мельчайшей его частицы, — это знак любви Бога к Своему творению. Но не только. Данте добавляет: «Все проницают славой и струят / Где — большее, где — меньшее сиянье», то есть «лучи» Бога, слава Бога движут всем, но все — это не Бог. Вселенная создана Богом, но не тождественна Богу. Существует разница между творением и Творцом, заложенная в нашей культуре, в нашей христианской или иудейско-христианской цивилизации.
Это основополагающее различие, потому что оно пробуждает в нас интерес к творению: когда я вижу радугу или движение планет, я вижу знак чего-то большего, чем то, что доступно моему взгляду, знак того, что стоит за ними. Это не пантеизм, где все без различия соединяется в Божественном, но Божественное, которое порождает творение. И тогда интерес к творению предполагает интерес к частице Божественного, заложенной в творении. Потому что Божественные лучи «все проницают славой».
Но прекраснее всего здесь третий стих: «Где — большее, где — меньшее сиянье». Божественная слава распределяется не равномерно и однообразно, везде в одинаковой степени, но Божественное сияние «где — большее, где — меньшее». В основе нашей реальности лежит структура, порядок, но она не одинакова в каждой своей точке и поэтому таит в себе богатство и гармонию, которые нам предстоит для себя открыть: поневоле задумываешься, где их больше, а где меньше. Соответственно, наша реальность желанна Богу. Каждая ее частица наделена красотой и смыслом, поскольку в своем своеобразии отсылает к чему-то большему.
Первая терцина «Рая» всегда была мне дорога, потому что возможно, что в этой идее в зачаточном состоянии заложен принцип всех исследований каждого отдельного творения, каждого отдельного закона природы.
Нембрини: То, что мы сейчас сказали о наблюдении и рассуждении, в корне подрывает идею о приоритете интеллекта и объясняет, как можно постичь жизнь, не получив школьных знаний: существует понимание реальности, не обязательно связанное с рассуждениями или на них основанное, это вопрос позиции.
Так может быть, мы не ошиблись, приняв за отправную точку нашего прочтения «Божественной комедии» ее зрительную сторону: «Комедия» начинается с невозможности видеть (с «сумрачного леса») и потом постепенно наполняется светом. Но помимо того, что «Комедия» наполняется светом, меняется человеческий глаз, и здесь мы возвращаемся к песни тридцать третьей «Рая». Во мне есть что-то, что определяет мои отношения с реальностью, решает, доверять ли мне больше предубеждениям или же самой реальности, — моя свобода. Мне кажется, что эта вера в реальность, ощущение того, что в мире существует порядок и поэтому любая его частица достойна любви, и является источником науки.