«…По поводу отклонений здоровья коллеги Каана Гаала. Надо сказать, что оные практически незаметны. Особенно на фоне прочих ученых, да и последствий не столь давно, все-таки, отгремевшей Всеобщей войны. Мелкие отклонения психики сейчас очень распространены, и даже, по моим личным наблюдениям, усилились.
Мой коллега Гаал, всего-то, убежден, что когда-то у него наличествовало собственное (!) поместье. Он даже утверждает, будто первые раскопки он производил, еще в подростковом возрасте, именно в нем. Кроме того, Каан верит, что в своей нынешней квартире он проживал еще до войны, и даже в том, что когда-то у него наличествовала жена.
Следуя специальным указаниям, я не разубеждаю его в этом.
Каких-либо разговоров, связанных с некими путешествиями, а так же о жизни в лесу (кои, согласно письменному инструктажу, я обязуюсь фиксировать), я за своим коллегой не замечал. Единственное, что его интересует, это древние ящеры. По этому поводу у нас часто возникают споры специфической направленности…»
«…Прошу обратить внимание, что мой коллега и подопечный профессор палеонтологии Каан Гаал испытывает ко мне враждебные чувства. Возможно, он подсознательно подозревает, что я не просто его коллега, а приставленный к нему контрразведкой наблюдатель.
Запрашиваю командование. Нельзя ли, в связи с данными обстоятельствами, переназначить меня наблюдателем к кому-то другому? Например, с точки зрения интересов контрразведки, меня крайне беспокоит новая молодая сотрудница, аспирант палеонтологии Дильма Жиндей. Нельзя ли…»
Документ №3
В связи с неоднократным перебазированием архивов военного министерства, а так же в связи с многочисленными сменами командных структур министерства, а впоследствии и Военного Департамента, и – как подозревается – подчисткой документов, детали операции «Дальнобой» остаются невыясненными.
Подчистка документов, в том числе, крайне секретных, проводилась в разное время и по разным причинам. В основном, как ни странно, личного характера. Каждый новый командующий, приходя на должность, желал выбросить из истории, факты, порочащие его, в плане военной биографии. Все руководители ранее участвовали в последней Всеобщей войне, а там бывало всякое. Фактография ошибок, приведших в результате ко всеобщему тотальному поражению, могла использоваться интриганами министерства в борьбе за служебные кресла. Именно поэтому документы порой переписывались, а порой попросту уничтожались. Кроме того, начальный состав Неизвестных Отцов поначалу тоже преимущественно состоял из военных. При революционном переделе властных структур, последовавших за свержением старой верхушки, появилась уникальная возможность частично переписать, а частично, опять же, истребить документацию. Каким-то образом эти процессы коснулись и операции «Дальнобой», хотя она была проведена через несколько лет после атомного побоища.
Тем не менее, выяснено, что по некоему распоряжению, три бомбовоза марки «Дробитель» (при старом режиме «Имперский дробитель») – практически последние из имеющихся в наличии, и как выяснено ранее принадлежащие семейству баронов Тош – были загружены тремя ядерными боеприпасами разных марок, средней тактической мощности, сроки хранения коих годом до того превысили норматив. Бомбовозы высланы для стандартной боевой проверки боеприпасов, в южном направлении. До Всеобщей войны подобные операции производились над океаном, но в данном случае, по всей видимости, были избраны ненаселенные территории джунглей Топожвари-Мэш. Так же с оными был отправлен еще и один воздушный радио-разведчик. Вообще-то переделанный бомбовоз марки «Мировой Свет-2».
Ни одна из указанных машин на свою базу не вернулась. Причины не выяснены. Однако сейсмическая станция Департамента Науки Неизвестных Отцов, размещенная в районе реки Голубая Змея, зафиксировала подземные толчки неприродного происхождения, сопоставимые с одновременным подрывом двух боеголовок тактической мощности приблизительно на дальности тропиков. Скорее всего, речь идет именно о боевых блоках, о которых сказано выше. На счет третьего блока неясно, возможно имел место технический сбой, в связи с перерасходом ресурса надежного хранения.
Причина невозвращения бомбовозов обратно так же невыяснена. Радиоконтакта с пропавшими не установлено. Никакая разведка с воздуха по данному случаю не проводилась. Тогда же документы, касающиеся операции «Дальнобой», засекречены.
Документ №4
(Пояснительная записка к найденному)
Указанные документы, точнее скопище отдельных непронумерованных тетрадных страниц обнаружены не в архивах Департамента науки, а, как ни странно, в заброшенных, старых архивах Департамента общественного здоровья. Тетрадные листы когда-то подверглись вредному воздействию влаги, грибка, насекомых и даже грызунов. Следы испражнений насекомых особо интересны сами по себе, так как принадлежат видам муравьев, не встречающимся в умеренном климате. Приборной экспертизой установлено, что после умеренно длительного нахождения во влажном окружении – по всей видимости, в тропической зоне – тетрадные листы подвергнуты аккуратному высушиванию и отглаживанию. Многие листы хранят на себе вторичные рукописные метки, свидетельствующие о тщательной последующей проработке.
Перелопачивание других источников и журналов учета Департамента общественного здоровья, а так же полиции и гвардии, позволяет сделать вывод, что, скорее всего, документы, а когда-то, наверняка, цельные тетради угодили в ДОЗ вместе с «выродком» Кольтаном Йози. Оный был арестован во время планового рейда в южном столичном районе. Наличие указанных рукописных текстов послужило подтверждением ранее прикидочного подозрения в шпионаже в пользу Хонти. Однако шифрования текста подтверждено не было. Так что листы (вероятно все же не все) были переданы в ДОЗ, вместе с больным Йози. Надо предполагать, что за время нахождения в полицейских структурах Кольтан Йози подвергался физическому воздействию разной степени тяжести, и потому в ДОЗ он поступил действительно больным. Через несколько месяцев содержания в низовых структурах Департамента, указанный Кольтан Йози умер. Смерть наступила по естественным причинам и зафиксирована в журнале. Так же наличествует пометка о месте коллективного захоронения болезных.
Тем не менее, интересен все же не сам Кольтан Йози, а все-таки идентифицируемые с ним записи (тетради). Оные рукописные тексты явно не принадлежали самому Кольтану, к нему они просто как-то попали. И именно он, по всей видимости, с оными работал, поскольку найдены еще некие, уже отпечатанные машинкой тексты, совпадающие с записями, и по большому счету их, несколько подправленные, копии. С очень большой вероятностью, путем сравнения и перелопачивания большого слоя учетных журналов военных госпиталей времен Всеобщей войны, хранящихся как в архивах Военного Департамента, так и в архивах все того же ДОЗ, первичные тетрадные записи получается идентифицировать по почерку, и соотнести с бывшим военврачом Даром Гаалом. По крайней мере, большинство записей. Следовательно, можно смело предположить, что это и есть обрывки его личных дневников, ведущиеся в процессе секретной и не узаконенной экспедиции профессора археологии Жужа Шоймара. Тем более, что совсем небольшое число, на редкость плохо сохранившихся обрывков листов, получается идентифицировать уже с почерком самого Шоймара. Образцы других записей профессора, проверенных для контроля, выявлены уже в архивах Департамента науки.
