Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
– Чернила, которые я на этот раз использовала для Книг, не вечны. Никакого бессмертия, никаких свойств, я хочу для своих детей начала новой истории. Продолжение пусть придумывают сами, без меня. Я мечтала бы вернуть Януса, но его Книга была слишком сильно повреждена.
– А их Книги? – спросила Офелия. – Где они теперь?
Старое лицо Элизабет приобрело загадочное выражение.
– Там, где никто их не найдет.
«Там, где никто не вырвет из них страниц», – поняла Офелия.
Непроизвольно обе обратили взгляд на далекую башню Мемориала над строительными лесами, стоявшую полуразрушенной на своем острове. Библиотеки тоже вернулись после инверсии сильно пострадавшими. Страницы многих сотен тысяч книг были стерты, как и буквы «А. П.» с плеча Офелии. Изнанка – мир, где письменности нет места.
Что до висевшего зеркала, оно было разбито на тысячи осколков.
– Нечего мне сказать, – ответила Элизабет, предвосхищая вопрос. – Я по полдня провожу, разглядывая свое отражение, Другой никак не проявляется.
Офелия кивнула. Тень Амбруаза Первого тоже не показывалась. Ему удавалось появляться только благодаря столкновению между Изнанкой и Лицевой Стороной, там, где грань между мирами была особенно тонка, и, возможно, концентрируя в себе самом столько эраргентума, сколько было в человеческих силах. В некотором смысле сам факт, что его больше не видно, служил доказательством, что всё вернулось на круги своя. Почти всё.
Офелия глянула на белые прядки в длинных рыжеватых волосах Элизабет. Обе они были связаны друг с другом проходом сквозь зеркало. Их пути постоянно пересекались, вновь и вновь, как две переплетенные траектории, но теперь каждая из них пойдет своей дорогой.
Губы Элизабет скривились в подобии улыбки.
– Знаешь, мое возвращение на Лицевую Сторону было действительно ужасным. Я утратила и половину моей личности, и половину внешности. Перепугала какую-то вавилонскую чету, вывалившись в их гостиной, но сама испугалась куда больше. Потом убежала, бродила по улицам, не в силах вспомнить, откуда и зачем я туда пришла. Возможно, и не имея желания вспоминать. Полагаю, груз ответственности Евлалии Дийё был слишком тяжел. К тому же твои собственные воспоминания, Офелия, накладывались на мои. Оживленный дом, большая семья. Это было не только мое прошлое, связанное с Духами Семей; отчасти это было и твое детство. Я была уверена, что меня бросили. Когда власти спросили, как мое имя, я и этого не смогла вспомнить. Только бормотала что-то вроде «Эли… Эла…». Они окрестили меня Элизабет. Мне жаль, что я не узнаю, как дальше всё сложится у тебя, – добавила она без всякого перехода. – Вернувшись из путешествия, ты меня уже не застанешь. На самом деле я умру сегодня еще до вечера.
Офелия бросила на нее печальный взгляд.
– Шучу. Думаю, еще несколько недель я продержусь.
Довольная произведенным эффектом, Элизабет, прихрамывая, направилась к Духам Семей, хихикая совершенно по-старушечьи.
Если бы не Офелия, она уже была бы мертва. Если бы поезд Центра девиаций отвез Офелию прямиком в третий протокол, ее никогда не препоручили бы Леди Септиме вместе с Элизабет. Офелия не поднялась бы вместе с ней на борт дирижабля. Она не смогла бы прибегнуть к своему анимизму, чтобы спасти всех, а значит, и Элизабет, от кораблекрушения. Они никогда не открыли бы вместе двадцать второй ковчег. Они обе не вернулись бы на Вавилон на борту лазарустата. Элизабет никогда не смогла бы вновь утвердить свое превосходство над Другим. Изнанка и Лицевая Сторона пошли бы вразнос вплоть до финального хаоса.
Короче, история закончилась бы совсем не так благополучно.
Офелия прошла по мосту, который теперь нависал над океаном, и попала на Рынок пряностей. Здесь было намного больше народа, чем в саду. Сегодняшние вавилоняне смешивались с вавилонянами прошлого. Те смотрели, нюхали и пробовали всё, до чего могли дотянуться, к крайнему раздражению торговцев. Со всех сторон неслись призывы к городской страже. Октавио был прав: совместное существование окажется не простым.
Не простым, нет, но целительным. Офелия вспомнила девушку, встреченную на далекой земле, в заброшенной деревне. У вернувшихся с Изнанки был тот же взгляд. Взгляд безоглядного приятия, без навешивания ярлыков, ничто ни с чем не сравнивающий, придающий каждой вещи свою особую ценность. Взгляд, заново открывающий отличия. Лазарус изрекал много глупостей, но по крайней мере в одном был прав. Мы так многому можем у них научиться.
Офелия устремила свой собственный взгляд так далеко, как только позволяла толпа и город, охватив океан с одной стороны и континент с другой, новый и старый миры. Грудь ее вздымалась. Предстоит столько всего увидеть, столько всего открыть!
Она перешла через трамвайные рельсы и больше не останавливалась, пока не оказалась внутри магазина под вывеской:
СТЕКЛЯННЫЕ ИЗДЕЛИЯ. ЗЕРКАЛА
Шарф тихонько прикрыл за ней дверь. Магазин был совершенно пуст. Хозяин говорил по телефону с клиентом. Из стоящего на прилавке радиоприемника звучала старая известная ария, названия которой Офелия никогда не могла вспомнить:
Думал ты, пташка уж поймалась,Но взмах крыла – и в облакаОт тебя она вновь умчалась,Не ждешь ее – но здесь она![87]
Не было больше отголосков, чтобы нарушить мелодию, это явление перешло в разряд редких. Пока Офелия двигалась вдоль ряда зеркал, стараясь ничего не разбить, ее образ множился до бесконечности. Изнанка была отражением Лицевой Стороны, а что, если ее собственная Лицевая Сторона была Изнанкой чего-то другого?
Говоривший по телефону продавец ее всё еще не заметил. Так оно и лучше. Офелия пробралась в глубину магазина, где он уже не мог ее увидеть. Подошла к самому большому зеркалу, почти в два раза выше нее. Она странно выглядела с огромным тюрбаном на голове, нервным шарфом, заштопанной тогой и перчатками, которые, заразившись ее возбуждением, нетерпеливо шевелились на месте кончиков рук. Рук, не способных ни схватить что-то, ни читать. Не способных удержать Торна.
Офелия погрузила взгляд в собственные глаза, но то, что она искала, находилось где-то вне. Позади того, что позади.
– Ты нарочно выпустил мою руку, верно? – прошептала она. – Ты не хотел утянуть меня на другую сторону вместе с собой.
Торн, Лазарус, Генеалогисты, Медиана, шевалье, Амбруаз – все они остались на Изнанке, потому что попали туда через Рог изобилия. Они не были частью компенсации, их никогда не касался договор, заключенный между Евлалией и Другим. Отныне они были вне доступности – и не по-настоящему мертвы, и не вполне живы.
Как только Офелия смогла спустить ноги с больничной койки, она нырнула в зеркало в ванной. Но тут же вышла из него в коридоре. Тогда она начала снова, и снова, и снова, пытаясь проникнуть в промежуток, но у нее ничего не получалось. Полное ощущение, что граница между мирами ускользала от нее. Кончилось тем, что медсестры привязали ее к кровати, чтобы вынудить отдохнуть. Едва выйдя из клиники, Офелия вернулась в подземелье Наблюдательного центра, но, как и ожидалось, Рог изобилия исчез. Ее отголосок проглотил его, чтобы позволить ей, и только ей одной, пройти обратную инверсию.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
