Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
Sexaginta unus
Я не знаю, как долго лежу на мёртвом теле, смотря в одну точку. Я не помню, зачем я тут. Не помню ничего из того, что было со мной. Только могу гладить грудь Петру, успокаивать его и шептать о том, что теперь он свободен. Он обретёт спасение, я верю в это. Верю…
– Госпожа, – незнакомый голос раздаётся надо мной. Вздрагиваю и поднимаю голову, вижу нескольких мужчин с факелами, окружившими нас.
– Он… он мёртв… моя вина… он мёртв, – шепчу, а глаза вновь наполняются слезами. Незнакомец печально бросает взгляд на Петру и кивает мне.
– Пойдёмте. Тут нельзя оставаться, – предлагает мне руку, а я мотаю головой, крепче стискивая одежду Петру.
– Нет… я… нет… не должна, – смотрю на него и улыбаюсь, мысленно заверяя, что пройдёт его боль.
– Мы возьмём его, женщины могут вернуться, госпожа. Ну же, – меня кто-то обхватывает за талию, отрывая от тела. Смотрю, как другие мужчины осторожно поднимают его и кивают тому самому, что пришёл так поздно.
– Мой кинжал, – вспоминаю я, осматривая землю, всю перепачканную в крови. Вижу рядом с телом Римы его и пытаюсь перебороть это чувство вины, что убила. Убила двоих и желала этого. Меня отпускают, давая возможность поднять кинжал и крепко сжать его в руке.
Указывают вперёд, и я иду, переживая боль утраты внутри. Больше не плачу, сил нет, едва могу передвигать ногами, рука саднит, но не чувствую этого. Только пустоту в сердце, где было место для Петру.
Мы продолжаем идти этой процессией, пока на холме не вижу огни лагеря, а недалеко в низменности алые костры, что полыхают за стенами города.
– Вэлериу, – шепчу я, поворачиваясь к мужчинам, доходящим до меня. Ищу ответ в их молчаливых лицах. Никто не отвечает мне. И страх поселяется в душе. Только открываю рот, но мужчина обхватывает меня за талию, и прыгает на дерево, как и остальные с какими-то криками несутся позади нас.
Неужели, не успела? Неужели, Петру погиб зря?
Думать об этом сейчас, нет сил, только жмуриться и ждать, когда это прекратится. Означать такое поведение может только одно – нападение. А мужчины продолжают нестись, пока горячий поток воздуха не проходит по моему лицу. Распахиваю глаза и вижу, что мы уже в лагере, где расставлены палатки, мужчины бегают, что-то кричат, на земле лежат мёртвые. Слишком слаба, даже чтобы плакать. Не ожидала я, что войну познаю хоть когда-то.
Мужчина продолжает идти, крепко держит меня, раздавая распоряжения об укреплении позиций, о теле Петру. Опускает меня на ноги и кланяется.
– Спасибо вам, – шепчу я, испытывая благодарность за то, что спасли. И нет их вины в смерти Петру, только моя. И хочется как-то подбодрить этого мужчину, оказавшегося тут и ещё живого.
– Вэлериу. Где он? – голос дрогнул на его имени, а в груди появилось неприятное чувство.
– Позади вас палатка, вам там все объяснят, – отвечает мужчина и его зовёт другой, вносящий в лагерь растерзанное тело, как видимо, его друга.
Мой взгляд проходит по этим вампирам. Мужчинам. Я оказалась в эпицентре костров, сжигающих тела, криков и настоящего ада. Даже слышу неподалёку бой, удары мечей и победные кличи. Было невозможно дойти сюда без потерь. Но принять, что это была потеря Петру – пока не могу.
– Лия! Какого черта ты тут делаешь? – знакомый голос и пусть злой, агрессивный раздаётся за моей спиной, но я рада увидеть его, резко развернувшись. Увидеть, насколько обожжена его одна часть лица, как он прикладывает окровавленную тряпку к нему и шипит.
– Лука, – шепчу я, подбегаю к нему и обнимаю за талию.
– О, вот этого мне не хватало. Что ты тут делаешь? Ты должна быть уже за пределами Румынии! – отрывает меня от себя и толкает внутрь палатки, где рядом с импровизированным спальным местом из ткани стоит ведро, и множество тряпок разбросано по земле.
– Где Петру? – продолжает он говорить. На этом имени я резко вскидываю голову и смотрю на Луку, не имея сил сказать, что оставил нас.
– Лия! Я тебе сейчас врежу! – уже кричит он, подходя ко мне. А в моих глазах скапливаются слезы, губы начинают дрожать, и я опускаю голову, рассматривая его грязную руку. Не могу смотреть в его глаза, очень тяжело и стыдно.
– Прости, Лука, прости меня… я не знала, как помочь. Я не знаю, откуда появляется это и как вызвать эту силу, когда она нужна. Их было много… так много. Я не смогла… я… прости меня… – шепчу я, пытаясь хоть как-то облегчить боль внутри, что снова напомнила о себе.
– Лия…
– Мёртв. Петру мёртв из-за меня, – перебиваю, поднимая на него голову, и встречаюсь со взглядом, в котором вижу, как проносятся года, столетия их жизни вместе. – На нас напали! Дорина… там и Рима была… я убила… и я убила их… из-за меня погиб он… из-за меня…
– Что? – шипит он, отбрасывая тряпку, хватает меня за плечи. – Что ты сказала?
– Его больше нет, Лука, прости меня, – глотаю слезы только от горя, дрожу от эмоций, но не от страха, ведь лицо парня превращается в маску из ненависти ко мне.
– Зачем ты это делала с моим братом? Зачем притащила его сюда? – орет он в моё лицо. Жмурюсь, но позволяю ему вылить на меня свою утрату. Пусть кричит, пусть даже ударит, я заслужила.
– Ты. Я знал, что доверять тебя нельзя! Нельзя! О, брат мой. Он был мне как ребёнок, он был моим сыном, ведь я растил его, – отпускает меня, падая на землю, сжимает руками голову.
– Прости…
– Что ты тут забыла? Пришла посмотреть, скольких мы потеряли? Пришла возрадоваться нашему горю?! – подскакивает, наступая на меня.
– Нет. Я хотела помочь, – мотаю головой, судорожно ищу в кармане подвеску.
– Помогла. Она в тебе, она привела тебя сюда…
– Нет! – вскрикиваю я, не желая, чтобы моё имя пачкали её. Василикой.
– Нет, вот, – цепляю цепочку и поднимаю руку. Лука переводит взгляд на неё, а затем на меня. Тянется ладонью, но тут же отрывает её, шипящую. Подскакивает на месте и отшатывается от меня.
– Он… он обманул нас. Он не принял твою кровь. Он обрёк всех нас на добровольную погибель, – с болью говорит он.
– Да. Из-за меня. И я пришла, чтобы отдать ему это. Я хочу, чтобы вы выиграли, Лука. Я… я не хочу бежать… прости меня, что не смогла уберечь Петру от смерти, но вас уберечь от неё хочу всем своим сердцем, – заверяю его, пока он бегает глазами по мне, по кулону и в нём идёт борьба.
– Я не могу помочь тебе в этом, – мотая головой, подходит к ведру и достаёт оттуда тряпку, садясь на ткани.
– Понимаю, что ты ненавидишь меня из-за смерти брата…
– Нет. Да, возможно, сейчас я не готов обсуждать это, потому что не могу пока принять. Но дело в ином, Лия, – прикладывает тряпку к своему лицу, поднимая на меня голову. – Город закрыт. Как только мы вошли туда, начался бой, и нас выбрасывали за пределы города, буквально выталкивали за пределы стены, оставив там его и низших. Ещё остались примерно сто наших мужчин, а на стене стоят женщины, как и вблизи неё. Они нападают постоянно на нас, и мы не можем пробраться туда. Я знаю, что Вэлериу до сих пор там и жив, иначе бы меня тут не было. Но он слабеет, ведь ты видишь, что со мной. У меня нет возможности регенерироваться больше самому, как и у большинства. Мы дохнем как мухи. И в смерти Петру я тоже виноват. Я не дал ему своей силы, чтобы противостоять. Мы все связаны кровью и чувствуем, когда наш создатель становится слабым. Нам не пройти туда, а убивать их… нас слишком мало, ведь брат так и не позволил нам обращать новых. Василика обратила всех и даже тех, кто не принадлежал этой земле. Она привезла сюда тысячи женщин, обратив их, а мужчин всех они испили. Она подготовилась, пока мы пытались забрать у тебя твою кровь. Пока мы теряли возможность на спасение, которой он даже не воспользовался, потратив время и силы, она стала сильнее.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
