Мошав подкрутил окуляр.
— Я уверен, мы не зря сюда приехали.
Внезапно он стал лихорадочно крутить регулировочный винт бинокля.
Том наклонился к нему.
— Что у тебя там?
Мошав подал ему бинокль.
— Тебе видна разноцветная часть скалы — там, где кончается маленькая ниша, возле обвала?
Том напряженно вгляделся в то место.
— Черт возьми, — прошипел он так, что несколько человек обернулись.
— Ты думаешь то же, что и я? — тихо спросил Мошав.
— Да, — ответил Том.
После того как кабина канатной дороги добралась до верха скалы и избавилась от груза по-летнему одетых туристов, Том и Мошав тоже вышли наружу. Сотрудники органов безопасности проводили их подозрительными взглядами, когда они отделились от остальной массы и двинулись на север.
Место, на котором находилась ниша в выступе скалы, лежало к северу от руин. Там им встретились несколько гуляющих туристов с фотоаппаратами. Том сел на одну из желтовато-коричневых скал и стал смотреть на Мертвое море. Было немного за полдень, и солнце на небе пылало еще жарче, чем прежде. Скала отдавала часть тепла, так что рубашка Тома скоро промокла от пота. Мошава, кажется, высокая температура ничуть не беспокоила. Он сидел напротив Тома и изучал брошюру, которую взял в кабине канатной дороги. Только когда туристы ушли, они приблизились к краю скалы.
— Нужно спускаться, — сказал Мошав и снял рюкзак. Возможности закрепить трос поблизости не было, так что им пришлось искать место, куда можно было бы воткнуть крюк с канатным шкивом. Пока Том искал скалу понадежнее, Мошав метр за метром разматывал канат.
— Я и не думал, что это будет настолько легко, — пробормотал Мошав. — Яара совершенно напрасно суетилась с получением разрешения на раскопки.
Том обернулся. Внезапно взгляд его упал на блестящий кусок металла.
— Иди-ка сюда! — крикнул он Мошаву.
Мошав бросил канат и подошел к Тому.
— Что?
Том указал ему на крюк с канатным шкивом, который торчал из скалы.
— Здесь уже кто-то был; вот откуда взялась эта разница в цвете скал под нами.
— Может, это просто совпадение, — возразил Мошав.
— Крючок новый, ржавчины нет, выветривания тоже, — не согласился Том. — Там внизу кто-то был, причем совсем недавно.
Мошав принес канат. Когда Том укрепил карабин в петле, Мошав огляделся. Жара загнала большую часть туристов в тенистые руины за бывшими стенами крепости. Напротив, Том и Мошав, освещенные ярким солнцем, все ближе подходили к выступу скалы. Том уже почти спустился, когда услышал мужской голос и вжался в скалу перед собой.
— Что вы здесь делаете? — спросил голос.
Мошав, на коленях у края скалы закреплявший канат, обернулся. Перед ним стоял человек в белой форме органов безопасности. Мошав встал.
— Мы из университета Бар-Илан в Тель-Авиве, — неуклюже попытался оправдаться Мошав. — Мы должны собрать пробы грунта и образцы горной породы для проведения раскопок.
Служащий кивнул.
— Я думал, это уже было сделано на прошлой неделе.
Мошав достал справку.
— Материала оказалось недостаточно.
— Ладно, осторожней с солнцем, а то как бы чего не случилось, — предупредил его служащий и, тяжело ступая, пошел прочь.
Том влез на выступ скалы и подождал, когда Мошав присоединится к нему.
— Ты все понял?
Том кивнул.
— По-моему, я слишком хорошо все понял.
Они отстегнули канат, обогнули небольшой выступ и прямо под скалистой иглой натолкнулись на расчищенный и завешенный покрывалом вход в маленький грот. Том отодвинул покрывало. Перед ними лежала маленькая комната. Грот, зайти в который можно было лишь согнувшись, углублялся в скалу на расстояние не более чем в три метра. С левой стороны в скале было выдолблено нечто вроде каменного ложа. Типичная могила, в которой замотанный в сукно труп укладывался на посмертный одр. Однако склеп был пуст. Если когда-то в нем что-то и находилось, то его уже давно похитили.
— Мы опоздали, — сказал Том, после того как они молча постояли в склепе.
— Но кто…
— А я, похоже, догадываюсь, — перебил его Том.
Довольно долго они искали на выступе скалы следы еще какой-нибудь могилы, а когда солнце уже стало садиться, снова поднялись на скалу и устало повалились на землю возле обрыва. Том сделал последний глоток из походной фляги.
— Но, по крайней мере, могила там была, — попытался уменьшить разочарование Тома Мошав.
— Да, могила там была, — неожиданно повторил чей-то голос за их спинами. — Но она уже давно разграблена. В ней не осталось больше ничего, что бы указывало на Иешуа бен Иосифа. Должно быть, разграбили ее еще несколько столетий назад. Мы обнаружили в ней следы незваных гостей. Я думаю, кости унесли грабители.
Том и Мошав обернулись. За ними стоял отец Леонардо.
Том поднялся на ноги.
— Я мог бы и догадаться, что вы приметесь искать могилу, как только получите свитки.
— Охранять веру — мой долг, — возразил отец Леонардо. — Вы ведь уже слышали о могиле в Талпиоте?
— Я читал о ней, — ответил Том.
— Еще одна теория, не больше и не меньше, — объяснил отец Леонардо. — Однако учение Христа переживет и эти дни. Смотрите, одна треть нашего человечества верит в его учение. Вспомните, после «око за око» пришло «кто ударит тебя по левой щеке, подставь правую». Идея мести сменилась идеей прощения. Эта философия столетиями оберегала человечество от великих несчастий. Конечно, от имени веры было пролито много крови. Фанатики использовали идеи Господа в преступных целях. Однако попробуйте представить себе мир без Бога и без Его Сына. В безбожном мире будет править тьма. Неужели вы действительно решились бы опубликовать тексты свитков и смирились бы с тем, что треть жителей этой земли пойдет во тьму и проклятие?
Том после некоторых колебаний пожал плечами.
— Я хочу знать, я хочу быть уверен. Для себя.
Отец Леонардо подошел ближе и сел на скалу рядом с Томом.
— С верой все не так просто, — объяснил он. — Вера — только то, что она есть: вера. Не больше, но и не меньше. Вера и знания не имеют ничего общего друг с другом. Вера, о которой я говорю, означает доверие. Доверять кому-то означает полагаться на него. Поэтому вера — значимая часть нашего бытия. Разве не нужна нам вера для того, чтобы начинать каждый новый день? Вера в себя самого, вера в великие дела, вера в Бога. Кем был бы человек, не будь у него веры? Только вера делает нас сильными. И только веру ни в коем случае нельзя терять. Мы не знаем, кем был Иисус, что он думал, что он чувствовал и каким путем он хотел следовать, но мы верим в него, мы считаем, что он может спасти нас, так как он восстал. Эта вера дает нам силы, так как мы тоже восстаем. Не только после своей смерти — мы встаем каждый день, после каждого поражения, после каждого удара судьбы. Мы встаем и несем ответственность. Наша вера может колебаться, может быть велика или же, в некоторые дни, мала. Но она не должна ломаться, ибо вместе с ней сломаемся и мы. И тем самым мы предадим сами себя. Кем бы ни был Иисус Христос, или Иешуа бен Иосиф, одно ясно: он привел любовь в этот мир. В вере важно не то, что мы в результате сможем доказать, а то, какой мы сделаем свою жизнь, на что мы ее употребим и как мы обходимся с близкими нам людьми. Я знаю, вы задаетесь вопросом, жил ли Иисус на самом деле, был ли он тем, кем мы его считаем. Но разве это важно? Разве не важнее то, что мы несем его идеи в себе и строим свою жизнь так, как он завещал нам?
