София посмотрела на Альберта и встретилась с ним глазами. Он улыбнулся ей широкой и открытой улыбкой. Она не сразу поняла почему, не сразу заметила, что сама улыбается.
Домой они ехали уже в сумерках. Хотя было еще тепло, не покидало ощущение, что уже пришла иная пора, когда темнота опускается раньше. Пора, когда зеленые листья уныло повисают на ветках незадолго перед тем, как начинают происходить заметные изменения, и у листьев не останется сил держаться за ветки.
Припарковавшись возле своей виллы, они снова проделали ту же процедуру: выйти из машины, пересесть в кресло, въехать по рампе к входной двери. Он настаивал на том, что все сделает сам. Дома, где были убраны все пороги и на лестнице установлен подъемник, сын мог двигаться совершенно свободно.
София заперла двери во всем доме на дополнительные замки, которые недавно установила, включила сигнализацию в тех комнатах, где никого не было.
Когда Альберт уже спал, позвонил Арон. Он рассказывал о событиях в окружающем их мире, задавал вопросы и информировал ее о самом важном. Она слушала и разговаривала с ним, думала, пытаясь найти наилучшие ответы на его вопросы. Она спрашивала, есть ли какие-нибудь изменения в состоянии Гектора, но их не было. Гектор по-прежнему лежал, подсоединенный к приборам, которые поддерживали в нем жизнь.
София заварила чай. Выпила его в одиночестве, проклиная саму себя. Чувство вины не покидало ее. Ей хотелось бы, чтобы Йенс был рядом. Но он исчез. Она получила от него эсэмэс-ку, что-то вроде: «Я вынужден на некоторое время уехать». «Вынужден, — подумала она. — Все мы вынуждены…»
Среди всего этого она заботилась об Альберте, постоянно озираясь. Вот такой стала теперь ее жизнь.
Восемь часов спустя София проснулась и позавтракала на веранде. Дождь лил как из ведра. Она сидела под прикрытием балкона на втором этаже, пила чай и слушала шум падающей воды. София услышала шум шин по гравию с другой стороны от дома, приближающиеся шаги. Когда раздался звонок во входную дверь, она приподнялась, перегнулась через перила веранды.
— Я здесь!
За углом стояла женщина ее возраста, может быть, на несколько лет моложе: высокая, черноволосая, в узких джинсах, заправленных в высокие сапоги. Дешевая бижутерия, а не классические украшения, успела отметить София, пока та перебегала на веранду, прячась от дождя.
— Уф! — рассмеялась она, поднявшись по лестнице и стряхивая ладонью капли дождя с одежды. — Боже мой, какой кошмар! Антония Миллер, инспектор криминальной полиции, — представилась женщина, протягивая ей мокрую ладонь.
— София Бринкман, — сказала София.
— Я помешала?
— Нет, присаживайтесь, я как раз завтракала.
София и Антония сидели на веранде. София предложила чаю, Антония с удовольствием согласилась.
— Какой у вас замечательный дом! — сказала она искренне.
— Спасибо, — ответила София. — Нам здесь очень нравится.
София заметила по выражению лица Антонии, что той любопытно, кого она имеет в виду под словом «мы».
— Мы живем здесь вдвоем с сыном, я овдовела много лет назад.
Антония кивнула:
— Понимаю. Сама я не замужем и живу в двухкомнатной квартирке в центре… окнами на юг. Этим летом каждое утро я просыпалась и спрашивала себя, как меня угораздило поселиться в сауне. — Антония потянулась за кусочком хлеба, откусила, посмотрела на цветы и деревья. — С каким удовольствием я жила бы вот так.
София ожидала, пока собеседница перейдет к делу.
— Простите… Я веду следствие по делу об убийстве… Тройное убийство в Васастане, в ресторане «Трастен». Вы наверняка читали о нем в газетах?
София кивнула.
— Чертовски запутанная история. Пока приходится пробираться вслепую. Впрочем, такова моя работа — искать что-то наугад.
Антония отхлебнула глоток из чашки, поставила ее на блюдце.
— Как вы наверняка слышали, произошла трагическая встреча между двумя полицейскими, которая также закончилась убийством.
За пределами веранды булькал дождь.
— Да, я об этом наслышана, и мое имя упоминалось в связи с этим случаем, и теперь вы пришли ко мне, чтобы задать вопросы.
— Да, — кивнула Антония.
— Боюсь, я мало чем могу быть полезна. Но я постараюсь сделать все от меня зависящее.
Антония достала из кармана куртки блокнот, открыла его на новой странице. Во всем поведении Антонии была какая-то простота и естественность. С ней было легко. София все больше проникалась к ней симпатией, и ее саму это пугало.
— Судя по всему, следствие, которое вела Гунилла Страндберг, не привело ни к каким результатам. Она оставила после себя весьма скудные материалы. Но в этих материалах, среди прочего, упоминается ваше имя. — Антония посмотрела на Софию. — Каким образом вы познакомились с Гуниллой?
— Она нашла меня в больнице, где я работаю, в Дандерюде, и рассказала, что ведет следствие по делу об одном человеке, Гекторе Гусмане. Он лежал в моем отделении с переломом ноги после дорожно-транспортного происшествия. Это было в конце мая — начале июня…
Антония внимательно слушала.
— Гунилла задала мне несколько вопросов по поводу его, вот и все.
— Вы хорошо знали Гектора?
— Я познакомилась с ним, когда он лежал у нас в отделении. Иногда так бывает — начинаешь общаться с пациентами, проникаешься к ним симпатией. Нам постоянно напоминают, что мы не должны вступать с ними ни в какие отношения, но все мы люди.
Антония записывала что-то в свой блокнот.
— А потом?
— Она звонила мне несколько раз, задавала вопросы, на которые я не знала ответов. Когда Гектора выписали, он пригласил меня пообедать вместе.
София потянулась вперед, взяла свою чашку, отпила глоток.
— Пригласил пообедать вместе?
София кивнула:
— Да…
Антония задумалась.
— Какой он был?
София посмотрела на Антонию.
— Не знаю, как сказать… милый, воспитанный, светский… Очень приятный человек.
Антония записала в свой блокнот.
— Лейф Рюдбек? — произнесла она неожиданно, не поднимая глаз.
— Что-что?
— Лейф Арне Рюдбек — это имя вам что-нибудь говорит?
София покачала головой:
— Нет. А кто это?
Антония взглянула на Софию, записала что-то в своем блокноте.
— В ресторане «Трастен» мы обнаружили три трупа, а потом, обследуя место, нашли и четвертый. Смерть наступила несколько раньше. Нам только что удалось установить его личность. Его звали Лейф Рюдбек.
