class="p1">Выходя из самолета, он повернулся к проводнице, улыбнулся ей и что-то сказал, отчего девушка слегка зарделась.
Оказавшись на ярком солнце, он зажмурился, поднял руку к глазам, потом вспомнил про очки, которые в последний момент всучила ему Лена и надел их. Глаза сразу расслабились.
Несмотря на октябрь, в аэропорту Бен-Гуриона было по-летнему тепло, около двадцати пяти градусов и это шокировало его даже больше самого перелета. Казалось бы — всего несколько часов и вместо промозглой мерзкой погоды — настоящая теплынь. Но еще больше его поразили улыбчивые лица незнакомых людей.
Он прошел паспортный контроль и так как багаж у него отсутствовал, он, сверившись с надписями на указателях, вышел к стоянке такси.
Все казалось ему каким-то загадочным и даже волшебным: язык, люди, надписи странными завитками — поначалу он чувствовал тревогу, неловкость, но глядя на расслабленные улыбающиеся лица вокруг, вдруг тоже успокоился.
Никто никуда не спешил, не рвался, не теснился в очереди, желая занять место первым.
Нужно было ехать с Леной, — подумал он, но все же решили, что одному ему будет проще и быстрее.
Виктор подошел к белой машине с желтыми номерами, наклонился и сказал:
— Мне нужно в монастырь Святого Георгия Хозевита, отвезете?
Он произнес это по-русски, совсем забыв, что находится в другой стране и тут же почувствовал себя полным идиотом. Лихорадочно начал искать бумажку, где на английском и иврите было продублировано место назначения, но водитель, хлопнув рукой по сиденью, сказал:
— Так это же отличная экскурсия! Садитесь!
Виктор посмотрел в его сторону, соображая, почему человек в другой стране говорит на русском с каким-то лёгким одесским акцентом, потом рассмеялся.
— Простите, я что-то никак не приду в себя.
— После Москвы вы не скоро придете в себя, — заверил его таксист.
— Откуда вы знаете, что я из Москвы?
— На вас зимняя куртка. Снимайте ее скорей!
Виктор только теперь вспомнил, что автоматически на выходе из самолета надел куртку, ожидая холод, метель и стужу. Но, оказавшись в аэропорту и разглядывая окружающее его пространство, магазинчики, надписи на непонятном языке, совершенно забыл, что хорошо бы ее снять и не пугать окружающих.
Он стянул куртку и вздохнул с облегчением:
— Как же хорошо!
— То ли еще будет! — рассмеялся таксист.
Машина тронулась, вскоре они выехали под палящее солнце и покатили по ровной дороге.
Таксист трещал без умолку, перемывая косточки политикам, вспоминая цены, свою жизнь в СССР, знакомых, друзей до пятого колена — не забывая при этом указывать не проносящиеся мимо архитектурные памятники, от которых у Виктора дух захватывало.
Через минут сорок они въехали в Иерусалим. Виктор потрясенно разглядывал город, который походил на музей под открытым небом.
— Справа, — махнул рукой таксист, — Храм Гроба Господня. Отсюда не видно его куполов, но если вы хотите…
— Нет, нет, — быстро ответил Виктор. — Это там, где…
— Да, согласно Священному Писанию, именно в том месте был распят, погребён, а затем воскрес Иисус Христос.
Таксист помолчал, потом спросил:
— А зачем вам нужно в монастырь Святого Георгия Хозевита? Не самое привлекательное для туриста место… даже не помню, чтобы возил туда кого-нибудь.
— Я не совсем турист.
— Неужели постриг едете принимать?
Виктор не уловил в его тоне ни смеха, ни подколки.
— Если честно, у меня там… друг.
Таксист присвистнул.
— Надо же.
Остальное время водитель молчал, а Виктор разглядывал выжженные пейзажи с немногочисленными низкими домиками.
Наконец, через полчаса водитель свернул на стоянку и остановился.
— Вот и приехали, — сказал он. — Дальше только пешком, но вы, наверное, знаете. На моей машине туда не подъедешь.
Виктор кивнул, расплатился и попрощался с таксистом.
— Может быть, вас забрать? — спросил тот. — Или вы надолго?
— Надеюсь, что нет. Но… спасибо.
— Что ж, желаю удачи в поисках друга.
Таксист махнул рукой и уехал.
Идти предстояло около часа. Сухая каменистая земля, ни одного деревца или какой-нибудь растительности — выжженная пустыня. Он вспомнил, что даже не купил воды и скоро пожалел об этом. Несмотря на октябрь, солнце пекло нещадно.
Через сорок минут ходьбы он запыхался, с непривычки натер мозоль на ноге. Нестерпимо хотелось пить. Вдали показался каньон и он, услышав шум воды, прибавил ходу.
По дну расщелины бежал быстрый ручей. Рискуя свернуть шею, Виктор спустился вниз, встал на колени и опустил голову в ледяную воду. Здесь, на склонах каньона кое-где проглядывались зеленые растения. Он почувствовал себя легче.
Поднявшись, он обнаружил дорожку, ведущую, видимо, к самому монастырю.
Еще через двадцать минут ему открылся вид, от которого он замер, не в силах произнести ни слова. В отвесной скале, словно ласточкины гнезда висели монастырские постройки, часовни и сады — все это больше походило на иллюзию, мираж, потому что ни одному человеку не пришло бы в голову строить монастырь в столь недоступном месте.
Пытаясь справиться с подступившим волнением, он смотрел на древние постройки четвертого века нашей эры — православный монастырь, открывшийся его взору, считался одним из самых старых на Земле, в нем когда-то скрывался святой пророк Илия, тот самый, который воскресил сына одной приютившей его вдовы и сделал так, что еда в ее доме никогда не заканчивалась.
Монастырский комплекс представлял собой строение из трех уровней — на верхнем находилась церковь-пещера Илии, в середине — основные строения, а в самом низу — хозяйственные и складские помещения и древние захоронения.
Приметив в скалах едва видимую тропку, Виктор начал спускаться к монастырю, поминутно рискуя свалиться в пропасть и свернуть шею. Цепляясь за камни, он обломал несколько ногтей, едва не подвернул ногу — как этот путь постоянно проделывают монахи, он даже предположить не мог. Хотя, насколько он помнил из путеводителей, которые прочитал перед отъездом, существовал более удобный и короткий туристический путь. По нему, видимо, нескольким монахам из монастыря доставляли еду и воду.
Измучившись вконец, проклиная свою забывчивость, из-за который его теперь мучила нестерпимая жажда, он оказался на среднем уровне у старой деревянной двери, вмонтированной прямо в каменную стену.
К двери на уровне глаз было приделано стальное кольцо.
Виктор огляделся. Несмотря на то, что он проделал очень дальний путь, его все еще терзали сомнения. Возможно, не стоило тревожить покой монахов и заявляться в старый монастырь со своими проблемами. Возможно, ему придется уехать ни с чем, или даже хуже — друг, которого он не видел с тех
