Это было довольно неожиданно для Лолиты, и она глянула, словно ожидая подвоха, но тот смотрел на нее серьезно и устало.
— Рискую пятью тысячами — выдохнула она. — Что ж, в последний раз послушаюсь тебя, — вздохнул он. — Я тоже поставлю на него десятку.
— Спасибо, милый! — Она вдруг кинулась к нему на шею и крепко поцеловала в губы.
— Интересно посмотреть, что ты скажешь, если он проиграет. Что мне самому нужно было думать, не так ли? — обреченно вздохнул Леша-Шкаф.
— На этот раз ты совсем не угадал: ничего не скажу, потому что я уверена — в этой схватке он победит! Должен победить!..
— Посмотрим, милая, посмотрим… Скоротечный поединок ввел в замешательство многих зрителей. В растерянности были и генерал Богомолов, и Наташа, и Франк.
Богомолов выразительно взглянул на Воронова, сидящего со спокойным и непроницаемым лицом, хотел что-то сказать, но махнул рукой, понимая, что ответ собеседника будет тем же, что и раньше. Наташа со страхом взглянула на Говорова. — Порфирий Сергеевич, а если он и с Савелием так же?
— Не волнуйся, дочка, — прошептал он. — Возьми себя в руки. Как бы наш Рэкс ему самому ноги не повыдергивал! — В его голосе была такая уверенность, что это немного успокоило девушку, и она даже преддожила выпить шампанского. Ее руки заметно дрожали, когда она взяла бокал, и ему пришлось пожать ей ободряюще локоть и дождаться, пока она улыбнется.
Франку не с кем было обменяться впечатлениями, но победа Тихого Робота, столь стремительная и жестокая, заставила его призадуматься. Он посмотрел в сторону своих приятелей и с удовольствием отметил, что Красавчик-Стив смотрит на него, будто пытаясь издали посоветоваться. Сделав небольшую паузу, Франк успокаивающе помахал рукой, словно говоря, что нет нужды волноваться и нужно следовать намеченному плану, а значит, пока ставить на Рэкса.
А в это время Савелий, который все-таки посмотрел стремительный поединок, закончившийся победой Тихого Робота, был спокоен и сосредоточен. Его нисколько не поразил этот бой. Он сумел отметить главные особенности поведения Тихого Робота: самоуверенность и желание с первых минут завести себя, унизить, испытать боль, а уже потом совершить яростный бросок на соперника. При всей своей мощи, умениии владеть телом, держать удары. Тихий Робот не был интересным противником для Савелия. Да, с ним будут серьезные проблемы, но для их решения не нужно было тщательно составлять план схватки, размышлять над тактикой и стратегией поединка. Савелий вполне мог предположить, что Тихий Робот и сам себя до конца толком не знал. Он был непредсказуем и в любой момент мог выкинуть все что угодно. В самом деле, Савелию он был неинтересен, хотя он понимал, что в бою ему потребуется постоянное внимание и сосредоточенность.
Савелий встал, подошел к столу и выключил монитор: почему-то ему не хотелось, чтобы Лолита узнала о его наблюдениях. Он снова растянулся на диване и попытался расслабиться. Первым делом успокоил и привел в порядок свои мысли, подчинив их только одному — наблюдению за мышцами тела: медленно прошелся по ним от пяток до самой макушки, прислушиваясь ко всему организму и порадовался, что все было в полном порядке.
Прошло несколько минут, и в кабинет буквально на цыпочках вошел Константин. На этот раз Савелий решил понаблюдать, что будет дальше. Тот подошел к самому дивану, и Савелию показалось, что он даже видит его ехидную улыбку. Когда тот осторожно протянул руку, чтобы его разбудить, Савелий, не открывая глаз, резко перехватил ее и повернул так, что Константину пришлось упасть на колени, изогнувшись в три погибели.
— Больно же! — сквозь зубы прошептал он. — А зачем ты подкрадывался ко мне? — усмехнулся Савелий.
— Я думал, ты спишь, — вставая с колен, ответил Константин. — Да, с тобой лучше так не шутить! — потирая руку, заметил он. — Не пойму я что-то, и глаза вроде были закрыты, я это точно видел, откуда же такая точность захвата?
— Я же тебе говорил, ты очень характерно сопишь, — Савелий рассмеялся. — Что, «борцы на ковер»? — Да, вызывают
— Помоги надеть. — Савелий протянул ему одну руку, потом — другую.
Когда они спустились, помощник судьи нетерпеливо махнул Савелию.
— Уже объявили вас! — громко прошептал он. Но Савелий и сам это понял: зал рукоплескал его сопернику и продолжал рукоплескать даже тогда, когда судья, стараясь перекрыть шум, выкрикнул его имя.
Савелий как бы нехотя вышел к зрителям и услышал в свой адрес несколько свистков, но выручили, вопервых, свои, а во-вторых — нанятые Лешей-Шкафом люди. Они стали громко и слаженно аплодировать и вскоре перекрыли редкие свистки.
— Прошу поприветствовать друг друга! — с улыбкой бросил рефери, и соперники сошлись в центре.
Они оценивающе взглянули друг на друга. Савелий — спокойно, без каких-либо эмоций, хотя, если бы Крепыш лучше знал его, то не стал бы столь ехидно улыбаться. Крепыш был едва ли не на голову выше Савелия, и это стало особенно заметно, когда они оказались рядом. По залу пронесся ироничный шепот, а ктото не выдержал и громко выкрикнул: — Слон и моська!
Как ни странно, эта реплика не вызвала особого веселья у зала. Некоторые попытались похихикать, но тут же умолкли, не встретив поддержки.
Крепыш был ярко выраженным представителем своей нации, и его узенькие глазки смотрели на Савелия зло и угрожающе. Однако, не встретив ответной злости. Крепыш вдруг подобрел, покровительственно похлопал Савелия по плечу и тихо сказал: — Не боись, до смерти забивать не буду! Савелий поднял на него глаза, и Крепыш, встретившись с ним взглядом, впал в замешательство: губы соперника вроде улыбались ему, но глаза! Они не были ни злыми, ни насмешливыми, но в них промелькнуло что-то такое, что заставило Крепыша занервничать. Он быстро отошел от Рэкса и стал с нетерпением ожидать гонга.
Судья немного замешкался, не понимая, что произошло между соперниками, и потому не сразу дал отмашку. И только когда Савелий довольно выразительно на него посмотрел, он взмахнул рукой.
Как Савелий и ожидал, Крепыш сразу же ринулся вперед. Было заметно, что он из бывших боксеров. Серия его ударов была впечатляющей, но только для неискушенного зрителя, потому что все удары пришлись либо по плечам, либо по перчаткам Рэкса.
Избрав своей тактикой цепкую защиту, Савелий ловко уходил от ударов, стараясь при этом действовать чуть-чуть неловко, словно ему не хватало мастерства и техники.
И вновь Наташины глаза были полны тревоги, но Говоров снова отечески накрыл ее руку своей.
— Дочка, не волнуйся, все идет как надо. Ты посмотри, что он вытворяет! — с восхищением произнес он. Зная, на что способен его ученик, он прекрасно понял, что в этом поединке ему приходится применять свое умение наоборот: максимально скрывать свои возможности и при этом стараться не допустить роковой случайности, которая могла бы привести к тяжелым последствиям. Его соперник был нагл и упрям, он шел напролом, почувствовав свое превосходство. Крепыш много раз допускал ошибки, и такому бойцу, как Савелий, не составило бы особого труда одним ударом решить исход боя, но он всякий раз сдерживал себя и делал вид, что просто запаздывает использовать промахи своего соперника.
