class="p1">А потом наступила беспросветная тьма.
Часть 4.10 Судный День
Шаррум не собирался убивать Итсуру. Во-первых, он не был уверен, что сможет это сделать. А во-вторых, в этом не было никакого смысла. Шарруму нужен был Такэси с его даром пророка и больше никто.
Когда-то давно, тысячи лет назад, Шарруму приходилось сражаться с эвристическими машинами Единства, способными рассчитывать вероятностное будущее – но с человеческим конструктом, созданным для псионного предвидения, да еще таким сильным, он сталкивался в первый раз. И судя по всему, сила псионики Такэси многократно превосходила возможности эвристики Единства. Это было очень плохо… и вместе с тем – очень хорошо. Потому что именно с помощью Такэси Шаррум только и мог бы пережить новый виток бесконечной Войны Возвышения. А что этот виток был близок, он уже не сомневался.
Начало Войны Возвышения Шаррум не застал. Он был создан позднее, когда восстание людей уже разгорелось на весь Эдем. Да, он не был рожден человеческим существом плоть от плоти, он был создан для определенной цели в высокотехнологических лабораториях, захваченных на одном из машинных миров. Он был шпионом, мимиком, вестником надвигающейся жатвы. Он был заразителем, ангелом смерти, поражающим язвой генетической коррупции целые миры. Тысячи, а может быть, сотни тысяч таких, как он, подобно заряженным чумой снарядам, разлетались по охваченной пламенем войны галактике в поисках еще не затронутых конфликтом биотических колоний. И втягивали их в невероятную бойню, охватившую миллионы звездных систем.
Псионно-генетическая Чума, названная Возвышением, стала катастрофой для всех. Шаррум не представлял, сколько веков или тысячелетий – а может и миллионов лет – раса людей находилась под контролем роя машин Единства. Эдем, резервация человечества, занимающая около 200 звездных систем, был лишь частью многоликого и многогранного могущества империи машин-насекомых. Райские города на терраформированных мирах типа «гайя» были намеренно созданы Единством для проживания человеческих существ. Люди жили там в полном достатке, без болезней, без страха и голода. Бессмертие было под запретом, но жизнь каждого человека длилась не одну сотню лет. Люди ни в чем не испытывали недостатка в материальном плане. Но были ли они счастливы?
Шаррум знал, что нет. Потому что иначе Возвышение никогда бы не началось. Людям всегда и всего было мало. Даже проживая долгую жизнь в райских садах Эдема под присмотром машин-защитников, удовлетворявших все их физические нужды в полной мере – им было всего этого мало. Человечеству нужно было все – или ничего. Просто рай не удовлетворял амбиций человеческой расы. Им нужна была сила, им нужна была власть. Возможно, когда-то в еще более глубокой древности, Единство столкнулось с экспансией людей и ограничило их – заперев в городах-эдемах, обеспечив райские условия, но навсегда запретив покидать свои миры. Как именно это все случилось и почему, никто в Эдеме уже не знал и не помнил. Такой порядок вещей, казалось, был вечен. Навсегда отрезанные от звезд, люди жили в золотых клетках колоний-«гайя». Им не было нужды работать, не было нужды сражаться и умирать.
Но они все равно хотели больше.
Еще больше.
И еще больше большего.
Похитив технологии Единства, люди научились изменять свой облик и свое естество в биореакторах – это называлось Возвышением, и возможно, изначально служило каким-то благим целям типа совершенствования себя. Но вкусив плод запретного знания, человеческий род восстал. Опека и ограничения стали больше не нужны, сбросив золотые оковы, люди вернулись к тому, о чем они всегда мечтали и то, что любили делать больше всего – к войне.
Эдем запылал кровью и огнем. Миллионы видоизмененных существ, утративших первоначальный облик, или вовсе никогда не являвшиеся людьми, хлынули за пределы резерваций и обрушились, подобно неостановимой чуме на галактику. Только втянув в войну максимальное количество миров можно было переломить могущество машин Единства. Действуя рационально, избегая истребления инопланетных видов, Единство всегда применяло один и тот же алгоритм – обнаруживая новые расы, машины изолировали их, предоставляя лучшие условия для жизни в их мирах, но при этом отрезали все возможности к космическим перелетам и блокировали дальнейшее технологическое развитие.
В этом и была ошибка Единства.
Все биотические расы, подобные Эдему, зараженные вспыхнувшим восстанием, поднимались на войну, разрывая мятежами империю насекомых по всей галактике. Но этого было мало, все еще мало. Самообучающийся рой машин-насекомых, обладал превосходящим все мыслимое и немыслимое единым разумом, самообучающимся и быстро прогрессирующим. Как только вспыхнула чума Возвышения, сразу же были приняты ответные меры. Автономные Легионы, сочетающие в себе биотику и машины, не вступая ни в какие переговоры, выжигали заразу, превращая райские миры в обугленный радиоактивный шлак.
Какое-то время это работало достаточно хорошо.
Но потом появилась псионика, и автоматические Легионы были раздавлены Возвышением. Может быть, Единство наткнулось на предтеч-харгонов, и начало изучать их технологии, стремясь познать их технологическую псионику, способную управлять пространством и временем. Может быть, наоборот, среди множества самых невероятных метаморфоз Возвышения появились существа с новыми способностями. Это уже не имело никакого значения. Псионика перевернула ход Войны.
Истинные возвышенные, уже не имеющие ничего человеческого, существа невероятной мощи в биотическом и псионном плане – явились. Единство пыталось бороться с ними, создавая продвинутые эвристические механизмы, чтобы предугадать действия врага и тем самым превентивно уничтожать его. Одновременно с этим, адаптируясь под новое оружие врага, Единство модифицировало свои Легионы, вшивая псионику в их биотическую составляющую. Одним из подобных созданий был Демон Волк, 9-й Легион, направленный на подавление Чумы в Изначальные Миры Эдема. Множество других методов и технологий были применены в то время с обоих сторон. Самое невозможное осуществлялось и создавалось, порождая невиданных чудовищных существ и самые катастрофические явления, затрагивающие неисчислимое количество систем и жизней во всех своих проявлениях – и все только ради войны.
Именно в то время и был порожден Шаррум. Он видел все эти невероятные ужасы войны, зараженные миры, слипавшиеся в неразделимый ком человеческого мяса, псионные штормы, гасившие звезды и разжигающие их, рои машинных кораблей, выжигающих ткань пространства сквозь искажения в континууме. Галактика агонизировала, боги сходили с ума, в жажде разрушения перемалывая бытие. Механизмы и плоть сливались воедино, и невозможно уже было разделить где кончается одно и начинается другое. И даже смерть перестала быть смертью, становясь чем-то другим, перерождение следовало за перерождением, молекулярные конструкции превращались в нечто новое с каждым витком горящей сансары – только для того, чтобы снова и снова сражаться. В конце концов, с помощью псионики, возвышенные обнаружили скрытое ядро разума машин
