я назову тебя Ивтеилом? В честь города, где я тебя встретила? Это анаграмма «Итевиля», мне подумалось, что такое имя подходит. Ты, конечно, можешь не согласиться, но я все же думаю, что получилось довольно красиво, — затараторила девочка, но Ремеус ее уже не слушал.
Он повторил про себя несколько раз свое новое имя.
— А знаешь, очень даже неплохо. Ивтеил! Мне нравится! Ну а я тогда буду называть тебя Розой.
— Это еще почему? Мое имя — Розанна, — возмутилась девчушка.
— Да знаю я, но ты ведь дала мне новое имя, вот и я тебе его подарил. И вообще гордись, божество дало тебе имя! Как знать, это ведь даже может переписать твою судьбу, — он задумался и стал серьезнее. — Кстати о судьбе, я увидел, что тебя ждет… Ты как к этому относишься? Тебе разве не страшно?
Девочка улыбнулась.
— Страшно, конечно. Все-таки это будет война. В ней может погибнуть множество жизней.
— Но эта война, ты ведь…
— Да-да, я не доживу даже до первой битвы, но это не значит, что я готова сдаться без боя. Моя жизнь не бессмысленна, каждая жизнь принесет свою пользу.
— Так она выбрала тебя, потому что ты мудрая… Хорошо, что ты не стала дочерью смерти.
Жизнь людей подобна цветам. Она увядает, но дает семена. Розанна жила ради рождения дочери смерти. Ее дочь сможет остановить войну. Она сможет сделать это. Обязана.
— Я отдам тебе сто своих лет, — наконец сказал тот, кого отныне зовут Ивтеил.
— С чего это? И зачем же так много?
— Ну, я не могу отдать тебе буквально эти сто лет. Это ничуть твою жизнь не продлит, но я могу отдать тебе свое время. Буду верно служить твоему роду один век. По году за каждую золотую монету, что ты за меня заплатила тем мужикам!
— Я купила бога за сотню монет, — Розанна рассмеялась, и этот смех навечно запал в память Ремеуса.
Нить оборвалась, видение прекратилось.
Ивтеил приоткрыл глаза и увидел, как напротив него на диване сидел такой похожий на Розанну ребенок. Рыжеволосая девочка, она увлеченно читала огромную книгу и хмурилась, отчего между бровками залегла почти неразличимая складка.
— Вместо книг прочти письма из ящика стола. Я уже знаю, что ты их видела, так что не притворяйся, что это не так.
Делия перевела взгляд на Ивтеила. Он выглядел хмурым.
— Богам тоже снятся кошмары?
— Это был не сон, — он пальцами расчесал волосы и собрал их в косу. — Богам не снятся сны. Ну то есть кому-то может и снятся, но точно не мне.
Не успел он оправдаться, как раздался стук в дверь, Делия тотчас обернулась, а Ивтеил снова прикрыл глаза, притворяясь, что спит.
— Не могу уснуть, вы не против, если побуду здесь с вами? — переминаясь с ноги на ногу, спросил Мейтон, стоя за дверью.
Его глаза были красными, он, как и Делия, болезненно принял смерть матери. Старший ребенок был зол и напуган, но сделать с этим не мог ничего. Его способностей не хватило бы, чтобы найти способ вытащить герцогиню из объятий проклятья. А теперь он как новый сын мудрости обязан был стать новым примером и опорой для дома.
Делия отложила книгу на стол.
— Ты вовремя, братец! Ивтеил хочет нам кое-что показать.
— Наглая девчонка, — прошептал бог, открывая глаза. Он вздохнул и поднялся, после чего пересек кабинет и сам выдвинул ящик стола.
— Это заметки и письма Розанны, полученные от других людей или написанные ей собственноручно. На каждом конверте печать, открыть которую можете только вы — ее кровь и плоть. Как вы поняли, она искала богов все эти годы, здесь много подсказок от наших друзей. Она не смогла справиться со всем этим собственноручно, поэтому теперь вам придется иметь с ними дело. У всего есть предназначение. Ваша мать хотела, чтобы ваше бремя не было столь тяжелым, поэтому постаралась сделать хоть что-то.
— Это не отменяет того, что она трусливо нас бросила, — буркнула Делия.
Ивтеил тут же прищурился. Конечно, гнев Делии был обоснован, но это пройдет. Этой девочке нужны причины для жизни, потому нельзя срывать на нее свой праведный гнев.
— Да, она была трусливой, — произнес Ивтеил, — потому что Розанна была простым человеком. Ты должна это понимать, Делия.
«Ты тоже человек, потому что однажды поступила точно так же — сдалась и погибла. От Розанны тебя отличает лишь то, что ты можешь вернуться к жизни, а она нет. Смирись и сделай все, чтобы другим не пришлось умирать», — вот что слышала Делия в словах Ивтеила.
В то же время Мейтон подошел к столу и начал просматривать письма. В его голове тоже застряли слова Ивтеила: «Розанна была простым человеком».
Все эти годы Мейтон не верил в это. Он рассматривал письма, и в его горле так и саднил комок из проглоченных слез. Герцогиня всегда вела себя так, будто не считалась с богами, а теперь выясняется, что эта женщина хоть и находилась ближе всех к божествам, на деле была слабым, простым человеком, чья судьба давно была отмечена ранней смертью. Она сломалась и, не желая больше испытывать вину за навязанную своим детям судьбу, предпочла умереть. Поступок достойный обычного человека.
— А я думаю, она до конца пыталась уподобляться богу, — тихо сказал Мейтон, смотря на стопку конвертов. — Как и божество Начал выбрал смерть и отдал все на попечение новых Осколков, так и мама… Она умерла, веря, что эта смерть будет иметь великую цель.
«Приемлемая жертва» — вспомнил Мейтон слова матери о благословении чужой девочки. Выходит, Розанна и сама считала себя приемлемой жертвой.
Ивтеил ничего не ответил, он снова лег на софу, сомкнув очи.
— Как там отец? — спросила Делия, приблизившись к брату.
— Он держится. Старается радоваться хотя бы тому, что ты пробудилась. Мама сказала ему, что твой долгий сон вызван тем придуманным благословением. Мол, ты все это время видела сон, который непременно сбудется. Отец из-за этого сильно переживал… Думал, что ты увидела нечто ужасное и оттого
