коня Ветерка – просто поднял, да и всё, и ей осталось только усесться и красиво разложить юбки. Сам рыжей молнией взлетел в седло вороного красавца, и подал своим людям знак выезжать.
Затрубили трубы, взвились вверх, к синему небу и золотому солнцу, штандарты Вьевиллей. Отряд двинулся по столичным улицам.
И что же? Её герцога знали и приветствовали. Кричали, что он нашёл себе красавицу жену, и это было приятно. Желали долгой жизни и многих наследников.
Ох. О том, что рано или поздно появятся те самые наследники, Катрин пока и не задумывалась. Впрочем, а как же иначе? Она подумала, что, наверное, сын, похожий на её прекрасного супруга – это хорошо?
Дворец встретил гулом – но тут всегда шум и гам, очень уж много народу. Впрочем, Катрин вдруг заметила, что Пале-Вьевилль не очень-то и меньше, а может быть, и такой же. Это что, у неё в доме теперь столько же людей, сколько в доме у короля? Эта мысль поразила, и Катрин едва не проморгала тот момент, когда супруг подошёл помочь ей спуститься на землю.
Глянул своим огненным взором, подмигнул, дождался, пока Жози расправит ей складки платья, подал руку. И повёл во дворец, а герольды уже кричали где-то впереди:
- Герцог Годфруа де Вьевилль с супругой, урождённой принцессой де Роган!
Рука об руку с мужем Катрин вошла в приёмный зал и приветствовала его величество вежливым поклоном. Король приходится отцу старшим братом, а ей, следовательно, дядюшкой, а его сын и наследник Генрих – кузеном. Супруга Генриха, тоже Катрин, принцесса из Феррайи, смотрела внимательно и серьёзно.
- Значит, Вьевилль, вам всё удалось? Это вас теперь и не тронь, раз родня? – посмеивался король.
- А меня и не нужно трогать, сир, я отлично справляюсь и так, - усмехнулся Годфри.
А дальше Катрин обнаружила, что приезжать во дворец герцогиней Вьевилль – это совсем не то, что принцессой Роган. Раньше ей кланялись, но без особого внимания. Так, мимоходом. О, вот ещё одна принцесса, да и всё. А теперь – не спускали с неё глаз, изучали внимательно, а некоторые подходили и напоминали о том, что бывали в Лимее и давно ей представлены. Ну что ж, представлены – и хорошо. Катрин вежливо кивала и шла дальше, держась за руку супруга.
Впереди обед с его величеством в честь их свадьбы с Годфри, прогулка и танцы. Одна она уже потерялась бы, а с мужем – только бы попробовала, он бы тотчас нашёл. Поэтому улыбнуться мужу – и вперёд.
12. Женатый мужчина
Рыжий смотрел на толпу придворных вокруг и понимал – не будь его Росинки рядом, поубивал бы всех, начиная с его богоданного величества. Но тут же говорил себе – не будь Росинки рядом, все бы на них так не таращились.
Девица, да ещё дочь принца Рогана – это одно, а чья-то супруга – другое. Можно мельтешить у неё перед глазами, смотреть так, будто она не герцогиня Вьевилль, а жена какого-то мелкого чиновника, и даже пытаться что-то там ей говорить! Правда, нужно отдать должное Катрин, она была со всеми вежлива и непреклонна. Приветствовала, рук не подавала, о давнем знакомстве вспоминала, авансов не раздавала. С его величеством и принцем Генрихом, наследником, была почтительна, с остальными – холодна, подобно её отцу. Вот и подумаешь, что не так-то и плохо то, что воспитана она в строгости! Вот пусть и будет строгой… с ними всеми. А с Рыжим – нет.
Она была так хороша… даже лучше, чем в день свадьбы. Тогда она страшилась неизвестности и его самого тоже, а сегодня – нет, сегодня она смотрит спокойно, говорит со всеми ровно, рука её в его руке, а взгляды, которые она изредка на него бросает, говорят прямо – я с вами, всё в порядке. Да, вот так.
А ещё обед и танцы! Правда, за обедом она сидела рядом, между ним и наследником. Беседовала с Генрихом и его женой, рассказывала ему что-то про Лимей и порядки в нём. И рекомендовала задать какие-то вопросы её брату Франсуа – мол, он больше знает и лучше расскажет.
На танцах же держать себя и никого не вызвать оказалось сложнее всего. Потому что все кавалеры двора желали танцевать с герцогиней Вьевилль! Он было попытался отправить наглецов восвояси, но наследника престола не отправишь так далеко, увы. И даже его величество изволил пригласить Катрин на павану! И говорил с ней о чём-то! Наверное, она потом расскажет.
- Годфри, отчего вы так мрачны? – Катрин вернулась и взяла его за руку, сама взяла. – Кажется, вы готовы на какой-то опрометчивый поступок.
- О нет, - пробормотал он. – Только лишь – танцевать следующий танец с вами.
Следующий танец завезла к ним супруга принца Генриха, точнее, кто-то из тех придворных, что прибыли с ней из её родной Феррайи. Сначала долгое шествие в колонне по залу, затем – словно разговор в паре. И так вышло, что ни его величество, ни принц Генрих не танцевали, и Рыжий с Росинкой оказались в первой паре. Ах, как загорелись глаза его супруги, когда она это поняла! С какой гордостью она делала ему реверанс в начале танца, и после несла себя на цыпочках по мраморным плитам пола!
Правая рука, левая рука – ух ты, даже пожимает его ладонь своими тоненькими пальчиками! И смотрит, не отрываясь, и даже немного улыбается. Пусть все местные сплетники знают, что герцог Вьевилль и его супруга – вместе, не только потому, что обвенчаны, и по всяческим союзным обязательствам, но ещё и по сердечной склонности.
После, конечно, пришлось отпустить её ещё на пару танцев, Рыжий надеялся, что не слишком явно пожирает супругу глазами. А вольту он не собирался отдавать никому.
- Госпожа моя и супруга, скажите, вас учили танцевать вольту? – спросил он тихонечко.
Потому что благонравный Луи де Роган мог и не учить. Самого-то его Рыжий ни на одном придворном балу не помнил, может, тот и приходил, но когда-нибудь давно, скажем, когда Катрин ещё на свете не было? Нужно потом Шарля расспросить. Или не спрашивать, потому что какая ему разница, что там творил в молодости отец его прекрасной супруги? Даже если и ничего не творил, что вернее всего.
- О да, немного. Я не уверена, что выполняю прыжок правильно, - она одарила его быстрым взмахом ресниц и опустила взгляд на свою юбку.
