— Так вот, — продолжал Айк, — я подумал и решил, что по отношению ко мне это было бы, грубо говоря, несправедливо.
Взгляд Али блуждал по светлой комнате.
— Я бы тебя получил, — пояснил он, — слишком поздно.
«Прощай, Айк», — подумала Али. Оставалось только произнести это вслух.
— Все не так просто, — сказал он.
— Я понимаю.
«Ступай с богом».
— Нет, не понимаешь.
— Все нормально.
— Нет, не нормально. У меня бы сердце разорвалось. — Он облизал губы и словно бросился в воду. — Я прождал тебя слишком долго.
Али уставилась на него.
Ее удивление его встревожило.
— Я же должен был решиться сказать тебе все, раз я собираюсь остаться, — оправдывался он. — Хоть на это я имею право?
— Что сказать, Айк? — Али слышала свой голос словно издалека.
— Я уже сказал.
— Я чувствую то же самое.
«То же самое? И это все, что я могу ему дать?»
— Знаю, — отозвался Айк. — Ты меня тоже любишь. Как любую Божью тварь. — И он насмешливо перекрестился.
— Перестань, — попросила Али.
— Ладно, забудь, — сказал он, и глаза на изможденном лице закрылись.
Теперь была очередь Али. Хватит с нее призраков. Хватит фантазий, хватит мертвых возлюбленных. Ее Христос, его Кора.
Али протянула руку, словно глядя на себя издалека. Пальцы двигались, как чужие. Она прикоснулась к его волосам.
Айк отпрянул. Али поняла: он уверен, что она его жалеет. Наверное, много лет назад, когда он был молод, это не имело бы для него значения. Сейчас Айк насторожен и противен сам себе. Конечно, он не верит в ее искренность.
Казалось, Али никогда этого не делала. Она боялась показаться неуклюжей или неискренней. Если бы она готовилась заранее, хотя бы мысленно, у нее ничего бы не получилось. И все же нельзя сказать, что руки ее не дрожали, когда она расстегнула пуговицы и обнажила плечи. Одежда упала на пол.
Обнаженное тело чувствовало тепло светильников. Краешком глаза Али заметила, что этот свет, которому двадцать тысяч лет, превратил ее тело в золото.
Когда они прижались друг к другу, Али подумала, что есть хотя бы один голод, который теперь нетрудно утолить.
* * *
Их разбудил крик Челси. У нее вошло в привычку мыть по утрам голову на берегу озера.
— А мы здесь, оказывается, не одни, — пробормотала Али.
Ей приснился апельсиновый сок и печальное уханье горлицы. И запах дубового дыма в горном воздухе.
Айк так и не выпустил ее из объятий. Так обидно, когда утро нового дня испорчено ложной тревогой.
Потом в башню долетели и другие крики. Айк вскочил и высунулся из окна; спина его пестрела насечками, шрамами, буквами — свидетельствами старых мучений.
— Что-то случилось, — бросил он, хватая одежду и нож.
Али спустилась вслед за ним, и они — самые последние — присоединились к остальным на берегу. Все дрожали. Было не холоднее, чем обычно, но люди слишком исхудали.
— Вот и Айк, — сказал кто-то, и все расступились.
В озере плавал труп. Он лежал у самого берега, спокойный, как вода.
— Это не хейдл, — пробормотал Сперриер.
— Здоровенный был, — заметил Руис. — Может, кто-то из людей Уокера?
— Уокера? Откуда? — удивился Твиггс.
— Например, упал с плота и утонул. И его прибило сюда.
Тело принесло к берегу, словно покинутый корабль; оно лежало головой вперед, кверху мертвенно-бледным, отбеленным лицом, на воде покачивались обмякшие руки. Глаз не было.
— Я думала, что там плавает бревно, и хотела его вытащить, — рассказывала Челси. — Потом увидела.
Айк зашел в воду и нагнулся над телом, стоя спиной к берегу. Али показалось, что блеснул нож. Через минуту Айк повернулся к остальным, таща за собой труп.
— Точно, солдат.
— Совпадение, — предположил Руис. — Должно же было его прибить где-нибудь к берегу.
— Почему именно сюда? Он вообще мог затонуть или разложиться. Или его могли съесть.
— Его сберегли нарочно, — сказал Айк.
Али заметила то, чего другие, кажется, не видели, — насечку на бедре — там, где Айк ткнул ножом.
— То есть что-то такое в воде? — спросила Пиа.
— Нет, — ответил Айк. — Это сделано иначе.
— Хейдлы? — уточнил Руис.
— Да.
— Течение. Вероятность…
— Его сюда нарочно притащили.
Спутникам Айка потребовалось несколько минут, чтобы переварить сообщение.
— А зачем? — спросил Трой.
— Наверное, в качестве предупреждения, — предположил Твиггс.
— Хотят прогнать нас домой? — засмеялся Руис.
— Вы не поняли, — спокойно возразил Айк. — Это подарок.
— Приносят нам жертву?
— Я как раз думал — поймете вы или нет. Они могли его сами съесть.
Наступило молчание.
— Нам предлагают в пищу мертвеца? — прохныкала Пиа. — Для еды?
— Вопрос — почему вдруг? — сказал Айк, глядя на темное озеро.
Твиггс был оскорблен:
— Они считают нас каннибалами?
— Просто думают, что мы хотим выжить.
И Айк сделал страшную вещь. Он не оттолкнул труп от берега, а стал ждать.
— Чего ты ждешь? — возмутился Твиггс. — Убери его.
Айк молча ждал.
Искушение было отвратительное. Наконец Руис сказал:
— Ты о нас плохо думаешь, Айк.
— Не смей нас оскорблять, — потребовал Твиггс.
Айк не обратил на него внимания. Молча ждал, что скажут остальные. Прошла еще минута. Все смотрели на него. Никто не хотел сказать «да», никто не хотел сказать «нет». А он не собирался решать за всех. Даже Али не отвергла предложение с ходу.
Айк терпеливо ждал. Мертвый солдат покачивался позади него. Он тоже терпеливо ждал.
Али не сомневалась, что все думают об одном и том же — какой у него вкус, и насколько его хватит, и кто этим займется. Наконец она вышла вперед и ответила за всех:
— Ну, допустим, мы бы его съели. А что потом?
Айк вздохнул.
— Вот именно, — подхватила Пиа через несколько секунд.
Руис и Сперриер прикрыли глаза. Трой слегка покачал головой.
— Слава тебе господи, — сказал Твиггс.
* * *
