Тем не менее Малк, преодолевая боль, дёрнулся и, хотя освободиться не смог, всё же заставил Эйшу потерять равновесие. Девушка на мгновение отвлеклась, чем он и воспользовался. Сначала влепил ей прямо в ненавистное личико пять Искр из одноразовых амулетов, что хранились в «авалонке» на поясе, а следом с задержкой в долю секунды отправил и единственную свою Ядовитую Иглу — полузабытый боевой трофей.
Увы, ранить или хотя бы вырубить магичку не удалось — чары принял на себя Щит. Но темп она потеряла, и верёвку из руки всё же выпустила. Малку же большего и не требовалось: просунув руку под захлестнувшую шею петлю, он ослабил давление и метнулся в бок, уходя с дороги набравшего скорость Больдо.
— Стой!! — донёсся до него крик Голема.
На что Малк лишь презрительно фыркнул и, поймав отклик оставленной у входа в святилище марионетки, нацелил её на старшего соученика. Без Каменного Крушителя Больдо терял едва ли не половину своей мощи, а значит при поддержке гомункулуса — тем более гомункулуса, вобравшего в себя столько Родословных, — можно было подумать и о победе… Если, конечно, учитель так и не будет вмешиваться!
Малк быстро глянул в сторону господина Тияза и удовлетворённо дёрнул уголком рта. Он как раз застал момент, когда тело скелета окончательно растворилось в воздухе и более ничем не удерживаемый череп самым нелепым образом грохнулся на плиты пола.
Что ж, значит, драка будет только между учениками…
О том, что когда имеешь дело с господином Тиязом, нужно во всех его планах усматривать даже не второе, а третье дно, Малк к сожалению забыл. И потому когда поравнявшаяся с ним марионетка вместо того, чтобы наброситься на так кстати замершего на одном месте Больдо, вдруг повернула башку к «хозяину» и выпустила в него хорошо нацеленное звуковое заклинание, Малк оказался к этому совершенно не готов… А потому уже через секунду он лежал на полу и безуспешно пытался удержать своё сознание от сползания в непроглядную тьму беспамятства.
Когда же его мыслям вернулась ясность, то первым, что он услышал, было:
— Его эта тварь часом не ухлопала? Чего-то долго в себя не приходит…
Говорила Эйша и, судя по тому, как болью стрельнули рёбра, пнула Малка в бок носком ботинка.
— У Мастера спрашивай, это он волшбой через гомункулуса бил, не я! — глухо ответил Больдо и, склонившись над Малком, потрепал его по плечу. — Давай, приходи в себя. Ты, конечно, не столь крепок как воин-маг, но подобная малость надолго тебя вырубить не должна… Слышишь? Вставай!
Однако как-то отреагировать Малк не успел — снова вмешалась Эйша.
— Больдо, отойди! Я ему ботинком по роже съездить хочу: и в себя прийти помогу, и за те Искры с Ядовитой Иглой в лицо отомщу, гадине такой! — объявила девушка.
Послышалась возня, какая бывает, когда один человек оттаскивает в сторону сопротивляющегося второго. И Малк, наконец, разлепил глаза.
— О, вот он уже и не притворяется… — злобно крикнула девушка.
Больдо же вновь подошёл ближе и участливо спросил:
— Жив? Сильно приложило?
— А это так важно? — прохрипел Малк, наконец вспомнив, что с ним произошло и почему он оказался на полу.
Лицо Больдо потемнело.
— Слушай, ну ты должен же понимать нашу ситуацию…
— Ага, должен, — выдавил из себя Малк, садясь и ощупывая шею.
Увы, артефакт никуда не делся и теперь больше смахивал не на верёвку, а на нечто вроде ошейника. Что лучше всяких слов говорило о его нынешнем положении.
— Может поменяемся? — презрительно бросил он Больдо.
Что сказать у Голема не нашлось, и он, стыдливо ругаясь, отвернулся. Возможно, что-нибудь добавила бы Эйша, но тут вмешался господин Тияз и споры с учениками потеряли всякий смысл.
— Малк, извини, что так получилось, но… я не могу рисковать. Для меня ценность того, что хранится в твоей голове, неимоверна, а значит и немыслимо сохранение твоей прежней вольницы, — раздался голос учителя, а спустя считанные секунды рядом появился гомункулус с черепом в широко раззявленной пасти. — Но как только я найду…
— Мастер, идите к Йорроху, — зло перебил его Малк, с трудом сдерживаясь, чтобы не сплюнуть.
Если бы не угрожающее подрагивание ошейника он бы может и магией ударил, но пришлось ограничиться ругательствами. Уважение к учителю, благодарность за полученные знания и возможность стать Бакалавром — всё отправилось в Пекло. Здесь и сейчас Малк испытывал по отношению к Тиязу Черепу одну лишь жгучую обиду да жажду мести. Мести, которую очень даже может быть он никогда не сможет осуществить…
— Вот зачем я был вам в действительности нужен, да? Не как ученик и наследник ваших знаний, и даже не как помощник в деле извлечения Родословных или совершения гаданий… Нет, это всё вторично. Моё изначальное предназначение — хранение «компаса», верно? — спросил Малк, яростно кривя губы.
Озвученная мысль пришла к нему только сейчас, впрочем менее обидной она от этого не стала. Кажется ему не нравилось быть инструментом в руках господина Тияза? Что ж, теперь Малк знает, что он не тянет даже и на это звание. Ведь в глазах Мастера он всего лишь примитивный сосуд для сложных чар, что-то вроде живой заготовки под амулет, вроде тех, что он использовал для создания «лечилок». И не более того!
— Верно, — проскрипел господин Тияз после короткой паузы. — Способное на многое тело, мощная Власть, не омрачённый сотрудничеством с Пеклом Дух… Для работы с ангельской Родословной худо-бедно подошёл бы любой правильно воспитанный жрец, но вот компас, указывающий на носителей Сущности Крови крылатых, действительно способен принять только человек со вполне определёнными телесными и духовными качествами… Да, со временем носителя можно и сменить, но первым обязательно должен стать кто-то вроде тебя!
— Кто-то, кого вы несколько лет растили, точно ещё одного гомункулуса, для вполне конкретной задачи! — не столько для учителя, сколько для самого себя выдохнул Малк. — А-ааа, Йоррох! Ведь подозревал же, что дело тут не чисто…
— Хочешь сказать, что если бы у тебя была возможность отыграть всё назад, то отказался бы ото всех моих даров и предпочёл вернуться в Борей? И кем бы ты сейчас там был? Учеником, хватающимся за любую работу и грезящим о получении хорошего Тайного Искусства? — сказал господин Тияз презрительным и напрочь лишённым раскаяния голосом, а потом добавил: — Нет, то, о чём ты жалеешь, так это о том, что не можешь отмотать время назад и сбежать от меня до того, как вляпался в свою нынешнюю ситуацию… Ведь я прав?
Возразить на это Малку было нечего, и он с чувством выругался. Ему ведь такое и вправду не раз приходило в голову. Но если раньше от побега — помимо опасений, что господин Тияз заранее предусмотрел подобное развитие событий — останавливало чувство долга перед учителем, то теперь, зная, чем всё закончится, Малк пожалуй сделал бы всё, чтобы не доводить их взаимоотношения до столь печального завершения…
