— Стине бесповоротно подписала себе и Льву смертный приговор, — сказал Тронн.
— Три.
— Она сказала, что я могу убить ее, но просила пощадить брата.
Харри почувствовал, как у него перехватило горло и пальцы, сжимавшие рукоять пистолета, чуть ослабили хватку.
— Четыре.
— Иными словами, он застрелил бы Стине независимо от того, сколько времени заведующий перекладывал деньги в сумку? — спросил Халворсен.
Харри грустно кивнул.
— Раз ты все знаешь, может, расскажешь, каким маршрутом он с места преступления уходил? — спросил Иварссон. Он попытался придать голосу насмешливые, ядовитые нотки, но в нем слишком явно прозвучало раздражение.
— Нет, но предполагаю, что возвращался он тем же путем. Вверх по Индустри-гате, потом по Пилестреде, потом зашел на строительную площадку, где стащил с себя лыжную маску и прилепил буквы «Полиция» на спину комбинезона. В фитнес-центр он вернулся в кепке и солнцезащитных очках, совершенно не скрываясь от обслуживающего персонала — ведь они не могли узнать его. Он направился прямо в раздевалку, переоделся в тренировочный костюм, в котором пришел в центр с работы, смешался с толпой в тренажерном зале, немного покрутил педали на велотренажере, возможно, пару раз поднял штангу. Потом он принял душ и сообщил администратору, что у него украли ракетку для сквоша. Девушка, которая приняла заявление, точно зарегистрировала время обращения — шестнадцать ноль два. Алиби было обеспечено, он вышел на улицу, услышал вой сирен и отправился домой. Вот примерно так.
— А я никак не возьму в толк, зачем ему фокус с полицейской наклейкой понадобился, — сказал шеф уголовной полиции. — Мы же комбинезонами не пользуемся.
— Элементарный психологический трюк, — пояснила Беате и зарделась, увидев, что шеф уголовной полиции удивленно поднял бровь. — Я имею в виду… элементарный не в том смысле… ну, как очевидный.
— Продолжай, — попросил начальник уголовной полиции.
— Тронн Гретте, разумеется, понимал, что полиция будет разыскивать всех, кто появлялся в этом районе в комбинезоне. Поэтому ему надо было как-то выделить свой комбинезон, чтобы полиция сразу же отбросила версию о причастности к делу замеченного в центре неизвестного. А слово «полиция» больше всего бросается в глаза.
— Забавное утверждение, — язвительно ухмыльнулся Иварссон и подпер подбородок двумя пальцами.
— Она права, — возразил начальник уголовной полиции. — У всех у нас, пусть и в малой степени, присутствует страх перед представителями власти. Продолжай, Лённ.
— Но для стопроцентной уверенности он сам выступил в роли свидетеля и по собственному почину рассказал нам, что видел возле тренажерного зала человека в комбинезоне со словом «Полиция» на спине.
— Что само по себе, разумеется, гениальным не назовешь, — добавил Харри. — Он рассказал об этом, как будто не понимал, что наклейка выводит того человека из круга подозреваемых. Хотя, конечно, этот ход укрепил нашу веру в правдивость его показаний, ведь он добровольно выдал факт, который, с его точки зрения, мог навести нас на мысль, почему он оказался на пути отхода убийцы.
— Что-что? — спросил Мёллер. — Повтори-ка еще раз. Помедленней.
Харри перевел дыхание.
— А впрочем, черт с ним, — сказал Мёллер. — У меня голова раскалывается.
— Семь.
— Но ты не выполнил ее просьбу, — сказал Харри. — Не пощадил своего брата.
— Конечно нет, — ответил Тронн.
— Он знал, что это ты убил ее?
— Я имел удовольствие самолично его уведомить. По мобильному телефону. Он сидел в аэропорту Гардермуэн и ждал ее. Я сказал, что если он не сядет на этот рейс, я и его прикончу.
— И он поверил, когда услышал, что это ты убил Стине?
Тронн рассмеялся:
— Лев знал меня. И не сомневался ни секунды. Он сидел в комнате отдыха для пассажиров бизнес-класса и читал телетекст об ограблении, а я посвящал его в детали. Он выключил телефон, когда, как я услышал, объявили посадку на его рейс. На его со Стине рейс. И привет! — Он приставил дуло винтовки ко лбу Беате.
— Восемь.
— Он, наверно, верил, что будет там в полной безопасности? — спросил Харри. — Он ведь не знал, какой контракт ты заключил в Сан-Паулу.
— Лев грабитель, но легковерный парень. Не следовало ему давать мне свой секретный адрес в Дажуде.
— Девять.
Харри старался отключиться от монотонного счета Беате:
— И ты отправил киллеру указания. Вместе с предсмертной запиской, написанной тем же почерком, что и школьные сочинения.
— Ишь ты, — делано поразился Тронн. — Отличная работа, Харри. Одна только ошибочка — письмо-то я еще до ограбления отослал.
— Десять.
— Ладно, — сказал Харри. — Киллер тоже свою работу выполнил на отлично. Все выглядело так, будто Лев действительно повесился. Вот только история с отрезанным мизинцем немного сбивала с толку. Это что, доказательство выполнения контракта?
— Скажем так, мизинец легко помещается в обычном почтовом конверте.
— Он не знал, что ты, Тронн, вида крови не переносишь?
— Одиннадцать.
Сквозь свист ветра Харри услышал далекий раскат грома. Вокруг корта и на улицах было совершенно пусто, словно все люди попрятались в убежище перед неотвратимо наступавшим бедствием.
— Двенадцать.
— А почему бы тебе просто не сдаться? — крикнул Харри. — Или считаешь, это безнадежно?
Тронн засмеялся:
— Конечно безнадежно. Но в этом-то и вся фишка. Никакой надежды. Нечего терять.
— Тринадцать.
— Ну и какие планы, Тронн?
— Планы? У меня два миллиона крон после ограбления, и я планирую прожить долгую — и, может, счастливую — жизнь в эмиграции. Правда, отъезд придется несколько ускорить, но я и к этому подготовился. У меня машина стоит наготове с момента ограбления. Так что выбирайте — либо я вас прикончу, либо наручниками к изгороди пристегну.
— Четырнадцать.
— Ты же знаешь, что этот фокус не пройдет, — сказал Харри.
— Поверь мне, я знаю массу способов, как исчезнуть. Лев ими пользовался. Двадцать минут форы — вот все, что мне нужно. За это время я дважды сменю средство передвижения и документы. У меня четыре машины и четыре паспорта на пути следования и хорошие связи. К примеру, в Сан-Паулу. Двадцать миллионов жителей — попробуй отыщи!
— Пятнадцать.
— Твоя напарница скоро умрет. Что ты решил?
— Ты слишком много разболтал, — ответил Харри. — Так что убьешь нас в любом случае.
— Шанс выпутаться у тебя еще есть. Какие будут предложения?
