Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
– Церковное дело, – про себя проговорила Алина. – Да и хрен с ним.
Крыс ощутил внутри нее бурление мощи и смотрел, как она достает до небес и тянет изо всех сил. Как и Кариллон, стаскивает богов на себя.
Усыпальницу еще раз залило светом, когда Святая Алина выехала на войну.
Эладора уцепилась за спину упыря, зарылась лицом в колючую, зловонную шерсть. Смотреть, как проходит прорыв из гробницы, было превыше сил. Слышались вопли и взвизгивания, канонада волшбы, рев огня, шкворчание мяса. Несмотря ни на что, на ум приходило лишь одно – скоро все станет куда хуже. Теперь она повидала Черных Железных богов воочию и знала – ни одно повествование, ни один исторический труд еще и не начинали описывать надвигавшийся мрак. Владычество занебесного ужаса, где участь быть рабом безумных богов меняется лишь на долю их жертвы, пожранной веретенщиками.
Вокруг пышут чародейские сполохи. А слышно только, как воздух сифонит в огромных упырячих легких, пока тот враскачку ступает вперед, выставив костлявые руки барьером для заклинаний ползущих. Алину больше не слышно.
Один вор заорал, когда что-то задело его. Заклятие – и проглотило, как невидимая пасть. Враз вырвало из существования, и его больше нет на лестнице, ведущей из гробницы на волю.
Пухлые и влажные пальцы дергают Эладору за лодыжку. Она отпинывается, чувствует – под ногой лопаются черви, но все-таки рука стаскивает ее со спины Крыса. Ползущий ранен, издыхающие черви сыплются с прожженной в плаще дыры. Он цепляется за нее, бормоча то ли волхвовские созвучия, то ли белиберду – толченый разум с тысячи мертвых мозгов.
Эладора отталкивает его, впопыхах ищет какое-нибудь оружие. Пальцы смыкаются на мече. До сих пор горячем на ощупь, но уже не огненном. Это меч Алины. Эладора вскинула его, как дубинку, и врезала по копошащейся голове ползущего, снова и снова, пока страшилище не выпустило ее.
А потом бежать, бежать, поймать за руку старейшего упыря и опять взбегать по ступеням, вон из гробницы в ночную прохладу над Могильным холмом.
Она повернулась, оглядываясь во тьму: сзади Алина и воры – но их нет и следа. Где-то в глубине подземелья сверкнуло зарево, словно там похоронили грозу, и часть потолка рухнула. Наружу повалила пыль. Крыс взялся за тяжеленные каменные створки гробницы и резко захлопнул их. Удар прокатился эхом по безмолвному холму.
– Все погибли, – прошептала она без уверенности, ее ли это слова, или ее устами вещает упырь. Она с опаской держала выщербленный меч Алины, не желая его отпускать.
Обессилев, Эладора доплелась до края скальной полки, на которой располагалась усыпальница, до высоты над обрывом, откуда видна половина города. Вдалеке маячит громадный купол Морского Привоза, четко очерченный пожарами с Мойки. Небеса над городом бороздят дымные следы ракет. На минуту помстилось – а свою заемную святость она утратила и по-настоящему видеть и осязать не могла, но была уверена, – как со всех сторон вокруг встают титанические фигуры. Не исполненные ненависти Черные Железные боги, но куда более привычные, домашние божества. Нищий Праведник, хромой и сутулый. Святой Шторм, небесный рыцарь в сером плаще со сверкающим копьем. Милосердная Матерь в огненной короне, и лицо у нее Алины. Хранимые Боги принимают смерть своего последнего святого, и в них рождается новый настрой, твердая ясность цели, ранее Эладорой не ощущавшаяся.
Потом они пропадают. Улетучиваются, как призраки, когда над Гвердоном расцветает блеклая заря. Отступают на запад и север, за старые стены, в глубь континента. Уходят обратно к своим старым храмам и сельским церквушкам, отдавая город иным силам.
Раздается бешеный колокольный трезвон, и у Эладоры щемит живот.
Она падает на колени и глядит, как городу приходит конец.
Тело Шпата озарилось светом, который вовсе не свет – таким ослепительно ярким, что больно смотреть.
Первыми изменились веретенщики. Они застыли и превратились в камень, хворь развилась в них до конца в один миг. Кинжально острые щупальца протянулись к жертвам, но обызвествились и пораскалывались, не успев вкусить крови.
Останки Шпата взорвались каскадом, извержением, ураганом архитектуры. Каменные блоки взметались вверх и наружу, строились, громоздясь друг на друга, буйство башен и улиц извергалось под купол Морского Привоза, изблевывались ансамбли конструкций. Землетрясение наоборот, стихийное бедствие, возводящее здания. Невероятные дворцы и ячейки квартир клокотали, восходя из земли, пропитанной Шпатовой кровью.
Чудесное преображение Онгента, дар Черных Железных богов, дало сбой. С воплем профессор рухнул в безумную круговерть растущего нового города и был раздавлен меж каменных стен, стерт в красноватый песок. Его останки не найдут никогда.
Не обошлось и без других редких потерь. До невозможности редких. Несчастных случаев избежали даже те, кто стоял возле самого тела Шпата. Позднее они расскажут, как вокруг них нарастали целые здания, обкладывая их каменными блоками и оставляя в коридорах, обширных холлах, а то и в уединенных кельях, минуту назад еще не существовавших на свете. Пойдут бродить байки о нищих, улегшихся спать в подворотнях, а проснувшихся посреди замков.
Волна созидания, строительства не ограничилась Морским Привозом. Она раскатилась с ревом из дверей великого храма во всех направлениях, но наиболее сильный поток обрушился на запад, восток и юго-восток.
На западе он врезался в Мойку. Чудесное течение затопило улицы и узкие полоски незанятой суши. Театры и башенки смешались разом, танцуя вдоль сточных канав с изяществом уличных кошек. Местами они срастались с прежними строениями либо, к счастью, достраивали их до завершенности – новая городская плоть сливалась со старой, словно так было задумано изначально. В других местах возникали причудливые несоответствия. Лачуги толкались с дворцами, борясь за незанятое пространство.
Если сей приступ диковинного творения и протекал по некоему плану, то тот вскоре пошел наперекосяк. Многие из новых зданий получились красивыми, но жутко непропорциональными либо недоработанными. Дома без дверей. Высеченные в камне части тела, но увеличенные в сотни раз. Там, где прежде был Мясницкий ряд, первопроходцы этих новых городских джунглей обнаружат сердце размером с целый склад. Другие найдут улицы в форме слов, будто город захотел пообщаться с ними путем таких вот посланий. Постройки нагромождались на другие постройки, снова и снова. Лестницы и мосты с трудом смыкали торцы с опорными плитами. Новые конструкции, как всходы, прорастали в мир, мостили промежутки средь прежних. То было и диво, и сумасшествие, как будто боги отдали строительный камень творения какому-то ретивому малышу.
На востоке каменный шторм засосал в себя армию сальников. Здесь уже наблюдался ущерб. Сальники оказались закупорены в пустых комнатах, без окон и дверей. Без притока воздуха. На всей протяженности боев их огни гасли. Фургон алхимиков с драгоценным и смертоносным грузом потонул в воронке бурлящего мрамора, канул в новые улицы, как подбитый тяжелый броненосец под воду. Кажется, камень восхитило – или оскорбило – опустошение за площадью Мужества, ибо там он возносился выше и выше, завиваясь безудержной, невероятной спиралью. Выше шпилей Святого холма поднялась тогда башня, загадочный монумент произошедшего чуда.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 124
