Мои глаза прощупывали, пытаясь пронзить темноту, что появилось за отверстием в звезде. Я ощутила невероятный порыв двинуться вперед, войти в эту тьму. Я вцепилась в траву долины, опасаясь, что брошусь в сверкающую бездну прежде, чем смогу остановиться. И тут начался ужас.
Внезапно из-за края серебряной колесницы вновь появилась фигура. Подойдя к отверстию, она остановилась в нерешительности, а потом повернулась к группе деревьев и побежала ко мне. Три других последовали за ней. Сперва я не могла поверить своим глазам. Но они подбегали все ближе и ближе, и я больше не была зрительницей. Я вскочила на онемевшие от страха ноги и устремилась прочь от них, пошатываясь и спотыкаясь в высокой траве. Теперь уже бесполезно прятаться; они знали о моем существовании и о том, что я нарушила их священное уединение. Я бежала от одного ряда деревьев к другому, отчаянно убираясь тем же путем, каким пришла, в убежище леса. Но я знала, что они догонят меня. Пробиваясь между папоротников и узких стволов, я встретила на своем пути серебристую пылающую фигуру и, круто подавшись назад, обнаружила еще одну. Они окружили меня, взяли в кольцо, и к ним быстро присоединились два последних охотника. Я очутилась в капкане света и страха. Я лихорадочно подняла взгляд на потерянный лес над долиной. У меня не было ни ножа, ни даже палки, хотя какой от них был бы прок? Использовать против той смерти, которую они устроили громадному ящеру на берегу, нож или копье было даже более нелепым, чем стоять с пустыми руками. Исходивший от них свет слепил глаза. Опьянев от ужаса, я пожелала, чтобы они уничтожили меня тут же и тотчас же, ибо напряжение ожидания было невыносимым.
Затем одна из фигур заговорила. Я не поняла сказанного. Это был новый язык, совершенно отличный от всего, что я когда-либо слышала. Потом слова прекратились. Сверкающая фигура нагнулась вперед. Вот теперь смерть, подумала я, но она отступила, а на траве у моих ног что-то лежало. Я не прикоснулась к этому предмету, но фигура показала на себя, и я увидела на ее запястье такой же. В состоянии ошеломленности и страха не имело смысла отказываться. Я подняла серебряную ленту, в которой мигал зеленый самоцвет, и защелкнула ее у себя на запястье.
— Теперь мы способны понимать друг друга, — произнес мужской голос.
Сперва я подумала, что утраченная Сила вернулась ко мне, но затем сообразила, что это явление связано с браслетом.
— Не бойся, — успокоил тот же голос. — Мы не собираемся причинять тебе вреда.
Голос настолько походил на человеческий, что и в самом деле успокоил меня.
— Если вы не собираетесь причинять мне вреда, — отозвалась, я, тяжело дыша, — то зачем же вы охотились за мной по всей долине?
— Это та женщина с пляжа, — вмешался еще один мужской голос. — Белые волосы и странная маска-лицо.
— Да, действительно, — согласился первый голос. — Меня зовут, — добавил он, — Йомис Лангорт. Мы хотели бы, чтобы ты пошла с нами к нашему кораблю.
— Вашему кораблю? — переспросила я. — Но у него же нет паруса.
Йомис Лангорт рассмеялся.
— Да, совершенно верно. Но, впрочем, он в нем и не нуждается.
— Никуда я с вами не пойду, — отказалась я.
— Почему бы и нет? Наверняка ведь ты не боишься. С той тварью на пляже ты вела себя храбро. И тебе ведь любопытно, не правда ли, узнать про наш беспарусный корабль?
Я повернула голову и посмотрела на корабль между деревьев. Наверное, они уничтожат меня, если я не пойду, и не тронут, если я отправлюсь с ними. И во мне росло убеждение, что они никакие не боги, а всего лишь люди.
— Я пойду с вами, Йомис Лангорт, — сказала я.
— Хорошо.
Мы повернулись.
— Тебе не следует прикасаться к нам, — предостерег он, — эта наша одежда — защитная. Смотри… — он сорвал пригоршню травы и провел ею по своей руке. Трава скрутилась и завяла, а я опять подумала о богах Асутоо. — Предупреждение поняла, — сказала я.
Так мы и пошли к полой звезде.
Раньше я не сознавала, какая она громадная. Темное отверстие, в которое я всматривалась, находилось в нескольких футах от земли, однако, когда мы приблизились к нему, раздалось мурлыкание жизни, и дверь-дорожка выдвинулась достаточно далеко, чтобы мы могли войти. Когда дверь отверстия опять скользнула вверх и закрылась, зажглись мягкие огни. Полукруглое помещение с открытыми дверями, выходящими в расположенный за ними коридор. Помещение это выглядело совершенно обыкновенным, но стены, пол и сводчатый потолок переливались, — светясь и пылая. Здесь четверо моих стражей — спутников, конвоиров? — сняли со своих тел серебро, оно упало у стен. Стены загудели и открылись, и воздушный поток, словно втянутое дыхание, утащил одежду внутрь, и стены снова закрылись. Я нисколько не удивилась; я ожидала странного, но эти вещи были, по крайней мере, не менее логичными, чем странными.
Приведшие меня люди — они должны быть людьми — потягивались и улыбались, словно радовались освобождению от серебряного материала. Под ним они носили штаны, сапоги и облегающие, лишенные украшений рубашки из белой ткани с металлическим блеском. На бедрах низко висел широкий пояс, у одного красный, у двух других коричневый; пояс Йомиса Лангорта был черно-фиолетовым. В остальном они, кажется, мало отличались друг от друга. Все высокие и поджаро-мускулистые, с загорелой кожей, голубыми глазами и светлыми волосами, подстриженными на загривке. Их возраст странно не поддавался определению, лица молодые, тела сильные, но в глазах их — выражение умудренности много чего повидавших в жизни людей.
— Идем со мной, — предложил Йомис Лангорт. Он прошел через открытые двери в расположенный за ними коридор. Я последовала за ним, а трое других зашагали в ногу за мной. Коридор сиял холодным светом. Вдоль него по стенам появлялись нарисованные на одинаковых расстояниях черно-серебристые символы. Время от времени в глубине корабля чувствовалась гудящая вибрация. Коридор все тянулся и тянулся, без боковых ответвлений.
Внезапно Йомис Лангорт свернул в сторону, став лицом к одному из нарисованных символов. Скрытые двери, на которые, похоже, указывал символ, раздвинулись, но он не вошел.
— Не подождешь ли ты минутку здесь, — вежливо сказал он мне.
Я подошла ближе и заглянула в большую овальную комнату. Пол казался похожим на стекло, бывшее одновременно и непрозрачным, и прозрачным. Высокие, невероятно тонкие колонны из какого-то светящегося материала и установленные явно с произвольными промежутками, тянулись к потолку, заливая помещение бледно-золотым светом. Никакой другой мебели не наблюдалось. В помещении витал запах чуждых вещей — приятный, но тревожный — и я замешкалась больше из-за этого, чем из-за какого-то подозрения насчет заточения.
— Сперва вы за мной бегаете, — сказала я, — а теперь ты говоришь мне «подожди».
Я глянула в лицо Йомису Лангорту и увидела на нем то снисходительное веселье, какое видела на лице разбойника, который позволял себе быть добродушным, пока пытался нервную, пугливую лошадь загнать на пастбище.
