Когда он не ответил, Барри отодвинулась и испытующе заглянула ему в глаза. Бондюран прищурился, давая понять, что она чуть-чуть не угадала.
– Неужели любишь? – робко прошептала она.
Бондюран молча смотрел на нее своими пронзительными синими глазами – и в его взгляде она прочла ответ на этот вопрос.
– Правда? – прошептала она.
– Только не жди от меня многого, – честно предупредил он. – Вряд ли я запомню, когда у тебя день рождения или какая-то годовщина, не говоря уж про день святого Валентина. Терпеть не могу все эти открыточки с сердечками, букеты и прочую ерунду.
Барри сжала ладонями его лицо, заглянула в глаза.
– Никогда, – торжественно пообещал он. И это было сказано так, что Барри сразу же поверила ему.
– Тогда не нужно никаких открыточек. И цветов тоже не нужно.
– А вот секс – другое дело! Секс мне очень даже нужен.
Потом они лежали в постели, тесно прижавшись друг к другу. Прохладные ягодицы Барри прижимались к его горячему животу. Уткнувшись лицом в ее пышные волосы, Грей прижимал ее к себе, хозяйским жестом накрыв ладонью грудь. Его палец то и дело как бы случайно касался ее соска. А Барри то и дело подносила к губам его ладонь, целуя то место, где до сих пор виднелся след от ее укуса.
Веки Барри отяжелели. Уже засыпая, она негромко окликнула его.
– Ммм? – сонно промычал Грей.
Грей не ответил, но по тому, как напряглось его тело, Барри догадалась, что он слушает.
– Я любила отца. Отчаянно.
– Знаю, – уткнувшись лицом в ее волосы, негромко шепнул он.
Эпилог
На столе Барри зазвонил телефон. Она бросила взгляд на часы. До эфира оставалось всего пять минут. Иначе говоря, достаточно времени для одного разговора, при условии, что он будет кратким. Возможно, это Грей. Он частенько звонил ей перед эфиром, чтобы пожелать удачи. Улыбнувшись, Барри сняла трубку.
– Барри Тревис.
– Видела тебя вчера по телику. Ты перекрасилась?
Шарлин Уолтерс.
– Нет, просто слегка осветлила волосы. Тебе понравилось?
– Еще чего! Раньше было куда как лучше!
Барри улыбнулась. Известность Шарлин едва не затмевала ее собственную. Ее имя то и дело мелькало в газетных заголовках, ток-шоу и репортажах, без нее не обходился ни один выпуск новостей – да и неудивительно, ведь вокруг только и говорили, что о крахе администрации Меррита. Постепенно Шарлин убедила себя, что теперь они с Барри вроде как коллеги.
– Как ты, Шарлин?
– Газы замучили. Представляешь, на ужин все время дают бобы.
– Печально. Слушай, у меня тут скоро эфир…
– Ты, должно быть, сейчас на седьмом небе от счастья, учитывая, с чего все началось.
С того дня, как Бекки Стерджис, так сказать, воскресла из мертвых, прошло почти полгода. Президент Меррит и сенатор Амбрюстер – оба уже бывшие – ждали суда. Прокуратура пока еще не закончила подготовку материалов дела. Адвокаты из кожи вон лезли, готовя защиту. Их можно было только пожалеть – учитывая количество улик и толпу свидетелей, готовых дать убийственные показания против обоих в обмен на свободу или хотя бы смягчение наказания.
– Какое уж тут счастье, когда у стольких людей будет сломана жизнь, – вздохнула Барри. – Остается только надеяться, что в будущем это не повторится.
– Ну, я бы на это не рассчитывала. Люди есть люди.
Барри украдкой бросила взгляд на часы. Три минуты до эфира. Прижав телефон плечом, она вытащила из сумочки пудру. Времени на то, чтобы основательно накраситься, уже не осталось.
– Приятно было услышать тебя, Шарлин, но…
– По мне, так вздернуть обоих, и дело с концом. После того, что эти ублюдки сделали с Бекки, ничего другого они не заслуживают.
– Если их признают виновными, приговор будет суровый, можно не сомневаться.
Шарлин презрительно фыркнула, дав понять, что она думает о судебной системе.
– Спасибо, ты по крайней мере хоть что-то сделала, когда я рассказала тебе о Бекки. Правда, не сразу, зато потом постаралась поднять знатный шум.
– Да, конечно, но…
– В отличие от нее. Она-то пальцем о палец не ударила.
– Брось, она ведь сидела в тюрьме. Ты сама знаешь, что оттуда не так-то просто…
– Да не Бекки, глупая! Миссис Меррит!
Барри, уронив зеркальце, плотнее прижала трубку к уху.
– Миссис Меррит?!
– А я разве не так сказала? Она самая – Ванесса Амбрюстер Меррит.
Похоже, Барри что-то пропустила, когда одним глазом разглядывала себя в зеркальце, а другим косила на часы, слушая болтовню Шарлин.
– Ты хочешь сказать, что рассказывала Ванессе Меррит о Бекки Стерджис? – осторожно уточнила Барри.
– Угу.
– Когда?
– Когда что?
– Когда ты разговаривала с ней, Шарлин? Когда ты рассказала ей о Бекки и ее ребенке?
– Дай-ка вспомнить. Наверное, сразу же, как Бекки мне все рассказала. Должно быть, вскоре после того, как миссис Меррит стала первой леди.
– Послушай. Шарлин, если это опять одна из твоих баек…
– Эй, мы же подруги! Я бы не стала вешать тебе лапшу на уши!
У Барри голова пошла кругом. Мысли мелькали и суетились, как испуганные куры.
– Погоди, – взмолилась она. – Я правильно поняла? Ты рассказала миссис Меррит, первой леди, о Бекки Стерджис? О том, что она спала с Дэвидом Мерритом?!
– Угу. Все без утайки. Точь-в-точь, как потом тебе. Что Дэвид Меррит собственными руками убил ребенка Бекки Стерджис, а сенатор помог ему спрятать концы в воду.
Барри словно обухом по голове ударило. Она уронила голову на стол и сжала виски руками – все кружилось у нее перед глазами, вертелось и ходило ходуном. Сердце тоже ходило ходуном.
– Я писала ей письмо за письмом, – продолжала Шарлин, – пыталась предупредить, что она замужем за убийцей, но она не обращала внимания. По крайней мере, мне так казалось. Но потом в один прекрасный день она все-таки позвонила в тюрьму. Конечно, под фальшивым именем, но зато оставила номер телефона, по которому я могла ей перезвонить. Мы тогда проговорили добрых полчаса. Дамочки, которые ждали своей очереди позвонить, конечно, были в ярости, но я велела им проваливать.
Часы на стене громко тикали, но Барри почти их не слышала – кровь оглушительно стучала в ушах, выбивая барабанную дробь. К горлу подкатила тошнота.
