Трибуналы ООН должны уделять особое внимание защите свидетелей и в особенности свидетелей-инсайдеров, и иметь возможность использовать ресурсы других институтов ООН в бывших зонах конфликтов.
Следует приложить все усилия для привлечения к работе в трибуналах наиболее компетентных и опытных судей. Этого можно достичь, если потребовать от правительств, предлагающих кандидатуры судей трибунала, серьезных рекомендаций или одобрения кандидатов местными юридическими и правовыми ассоциациями. Я с глубоким уважением отношусь к юристам, работающим в сфере международного права, но для трибуналов необходимы по-настоящему опытные уголовные судьи, а не юристы-теоретики. Тренинг и образовательные программы для всех судей и иного персонала трибунала должны стать неотъемлемой частью всех этапов работы.
Трибуналы должны привлекать для работы больше прокуроров, имеющих опыт организации и проведения крупных, сложных процессов, и даже групповых гражданских дел. Эти прокуроры должны сотрудничать с теми, кто имеет опыт рассмотрения уголовных дел и ведения допросов жертв преступлений.
Конечно, принцип обеспечения защиты является священным для юрисдикции англо-саксонского права. Однако, позволяя лидеру самому защищать себя на процессе по военным преступлениям, мы даем ему возможность превратить скамью подсудимых в трибуну, а суд — в политический цирк. Судебная палата должна назначать защитников тем подсудимым, которые их не имеют. Если обвиняемый считает, что его права нарушаются, то судебная палата должна позволить обвиняемому подавать письменные замечания и вопросы по свидетелям, аргументам и вещественным доказательствам. Эти документы должны подаваться в судебную и апелляционную палаты. После того как я стала свидетелем «защиты» Милошевича и фиглярства Воислава Шешеля, мне стало окончательно ясно, что эффективная защита жизненно необходима для обеспечения справедливости, повышения доверия к трибуналу и к созданным им документам. Самое главное, что это нужно жертвам преступлений.
Судьи трибунала должны установить принципы вынесения приговоров и, озвучивая их, всегда помнить о тяжести преступлений. Легкие приговоры по делам, связанным с массовыми убийствами и даже геноцидом, никоим образом не способствуют победе над культурой безнаказанности и не оказывают примиряющего воздействия. Кроме того, они, конечно, не могут удовлетворить жертв: многие из них рискуют собственными жизнями, давая показания против могущественных и зачастую безжалостных людей, которые очень скоро окажутся на свободе.
В тех случаях, когда обвиняемые признают свою ответственность за преступления, и когда судьи удовлетворены доказательствами их вины, признание вины может, как это произошло с Момиром Николичем, оказать важное примиряющее и историческое воздействие.
До сегодняшнего дня я остаюсь в большей мере охотницей за змеями, чем юристом-теоретиком. За четверть века работы прокурором я видела больше черного и белого, чем разных оттенков серого, и считаю это своим достоинством. Я не собираюсь извиняться за свою уверенность в чем-то или за готовность высказать и отстоять собственную точку зрения.
Конечно, я могла бы выполнить свою работу лучше. Оглядываясь назад, я понимаю, что многое можно было бы сделать иначе. Мне нужно было быстрее менять и увольнять некомпетентных юристов и проводить больше времени в офисах прокурорской службы. Я недооценила того значения, какое мое присутствие могло иметь для настроений сотрудников. Я возмущалась тем давлением, какое оказывала на прокурорскую службу стратегия завершения работы трибунала. Мы оказывались в ситуациях, когда обвинение нужно было выдвигать сейчас или никогда, а альтернативой было полное торжество безнаказанности. Иногда я жаловалась на то, что не могу руководить прокурорской службой как реальным юридическим образованием. Мне постоянно мешали правила кадровой политики ООН, в которых предусмотрено столько ограничений и процедур, что о реальной работе можно было забыть. Прокуроры будущих трибуналов должны иметь большую свободу по привлечению в свою команду наиболее талантливых юристов. Те, кто будет выбирать прокуроров для будущих трибуналов, должны понимать, что длительность работы в данном институте играет важнейшую роль: деятельность прокурора включает в себя множество аспектов, и для того, чтобы овладеть нужными навыками, необходимо время.
Чему же научила меня работа в трибунале? Что я пыталась показать вам, описывая успехи и неудачи, и личные, и моей команды? Победить культуру которая позволяет могущественным людям — от мафиозных capo dei capi до военных и политических лидеров — совершать любые преступления и не отвечать за них, можно только при наличии сильной воли, которая чаще требует нетерпимости, чем терпения. Для победы необходимо умение добиваться поддержки и оказывать давление, готовность идти на риск, исправлять собственные ошибки, биться об muro di gomma, не обращать внимания на критику и угрозы и порой страдать из-за потери друзей и соратников. Работа по расследованию военных преступлений — это не спокойная интеллектуальная игра. Последние два века доказали, что люди способны ради самоутверждения посылать в газовые камеры и печи миллионы детей вместе с родителями, бабушками и дедушками, резать сотни тысяч людей ножами и мачете, пытать и казнить пленных, осаждать и обстреливать целые города на глазах у телевизионных камер, насиловать и обращать в сексуальное рабство женщин, сеять страх и ужас, сгонять целые народы с земель их предков. Эти кровавые столетия показали, что жертвы преступлений обладают выдающейся смелостью, силой и жизнеспособностью. Они заслуживают правосудия. А те, кто совершил против них бессмысленные и беспощадные преступления, должны ответить перед законом.
Кроме того, эти столетия показали, что слишком часто дипломаты, мировые лидеры, военные, руководители разведок, банкиры, бизнесмены и даже чиновники ООН готовы относиться к преступникам как к партнерам и собеседникам. Чтобы жертвы преступлений смогли дождаться правосудия, а уровень преступного насилия в человеческом обществе снизился, риск, на который нам придется для этого пойти, проявленная нами воля и усилия должны превзойти риск, волю и усилия худшей части человечества — тех, кто пытается поставить себя выше закона.
