Убивал время и заполнял молчание — тактика ведения переговоров в действии.
Наконец его пальцы перестали бегать по клавиатуре.
— Вот и все, дружище. Посмотри на большой крест — твой друг находится вот здесь.
Майло взглянул на карту.
— Но это же замечательный результат, — оскорбился Боск. — Точность не менее ста ярдов.
— Тогда сделай распечатку.
С карманами, набитыми бумагами, Майло вывел Боска из «сааба» и остановился рядом с ним около задней части машины.
— Так.
— Пожалуйста, Майло, развяжи мне ноги.
Настойчивое повторение его имени выводило Майло из себя. Он огляделся по сторонам, становилось темно. Пока Боск возился с компьютером, мимо проехала машина. Молодая женщина с длинными светлыми волосами в желтом автомобиле живо напомнила Майло фотографии, которые он видел в доме Боска. Однако она промчалась мимо, не снижая скорости, и вскоре скрылась из виду.
И на улице вновь стало пустынно. Благодарение Богу за отчуждение Лос-Анджелеса.
Майло быстро открыл багажник «сааба» и сделал резкую подсечку — Боск потерял равновесие и упал в багажник. Ловко захлопнув крышку, Майло с удовлетворением прислушался к сдавленным крикам.
Рано или поздно кто-нибудь его освободит.
Майло вернулся к «поларису», включил двигатель, проверил бензин и помчался в сторону шоссе номер сто один. Он ехал слишком быстро, держа руль одной рукой. Другой Майло сжимал мобильный телефон, словно спасательный круг.
ГЛАВА 42
Со двора послышался громкий сиплый голос:
— Все выходят с поднятыми руками. — И через секунду: — И без шуток, иначе мы убьем слабоумную и старика.
Я присел возле окна.
— Мы выходим. Но я должен усадить его в кресло.
— Ну так поспеши.
Я вернулся в спальню и положил ладони на ручки кресла Уилли. Голову Уилли украшала белая шапочка, кроме того, я накрыл его колени двумя мягкими одеялами, несмотря на жару.
Впрочем, было не так уж жарко. Просто я весь вспотел, а вот кожа диабетика оставалась на удивление сухой.
— Вот это да! — сказал Уилли, когда я покатил его вперед. Передняя часть кресла ударилась в дверь, и мы выехали в фиолетовые сумерки.
Ковбои, захватившие Эйми и Берта, стояли в двадцати ярдах от засыпанной гравием площадки, ближе к опушке леса. Небо стало аспидно-черным, и листва приобрела оливковый цвет. Однако света было достаточно, чтобы разглядеть страх на лице Берта.
Более крупный ковбой расположился чуть впереди своего партнера. Водитель пикапа. Около сорока пяти лет, рост пять футов и одиннадцать дюймов, круглое брюхо распирает светло-голубую рубашку, узкие бедра делают синие джинсы похожими на оболочку колбасы, кожа цвета грязной меди, лицо украшают седые усы. Широкополая шляпа из коричневого фетра дополняла наряд.
Он всячески демонстрировал, что ему скучно, однако я видел, как бегают его глаза. Громила возвышался над Бертом, крепко держа его за ворот.
Чуть сзади, справа, стоял его напарник, вцепившись в рубашку Эйми. На вид ему было под тридцать, рост пять футов и пять дюймов, черная футболка и черные мешковатые джинсы не вязались с дешевой соломенной шляпой. Круглое лицо обрамляла редкая козлиная бородка. Тусклые равнодушные глаза. Руки и предплечья в татуировке.
Я видел его в гараже Вэнса Коури.
Лицо Берта посерело.
— Билли, что случилось? — спросила Эйми.
Она сделала движение в сторону кресла, но маленький ковбой отвесил ей подзатыльник. Эйми замахала руками.
— Спокойно, слабоумная, — сказал ковбой.
— Билл…
— Все в порядке, малышка, мы обо всем договоримся, — перебил ее Уилли.
— Конечно, договоримся, — просипел большой ковбой, который предложил нам выйти из дома. Карман на груди его рубашки распирала пачка сигарет. Он явно купил эту рубашку специально — я видел, что бандиты тщательно обдумали свой наряд. — Ладно, кончай трепаться, выходи, Уилли.
— Куда выходить? — спросил тот.
— Сюда, Стиви Уандер. — Он посмотрел на меня. — А ты, задница, вези его очень медленно — если оторвешь руки от кресла, я прострелю твою долбаную голову.
— А что потом? — спросил Уилли.
— А потом мы тебя кое-куда отвезем.
— Куда?
— Заткнись, урод. — Он повернулся к своему напарнику. — Мы погрузим их в кузов вместе с тем дерьмом. Под брезент, как я тебе показывал.
— А почему бы не пристрелить их прямо здесь? — гнусаво спросил маленький.
Большой ковбой тяжело вздохнул:
— У нас есть план, малыш.
— А что будем делать с креслом? Большой рассмеялся:
— Можешь взять его себе, если хочешь? Отдашь своему пацану, пусть играет. — Потом он повернулся ко мне. — Вези его.
— Где грузовик? — спросил я.
— Заткнись и вези кресло.
— А грузовик и правда есть? — спросил я. — Или мы просто отправляемся на прогулку?
В таких ситуациях нужно тянуть время, ведь терять уже нечего.
Большой ковбой дернул Берта за волосы, и лицо старика исказилось от боли.
— Я прикончу старого payasoпрямо сейчас, если ты не заткнешься. Вышибу ему глаза и заставлю тебя трахать его глазницы.
Я покатил кресло вперед. Колеса шуршали по гравию, я сделал вид, что застрял. Однако руки от кресла не отрывал.
Большой продолжал держать Берта и внимательно наблюдать за мной. Его напарник же немного отвлекся, я перехватил его взгляд, который он бросил в сторону темных деревьев.
— Билл… — заговорила Эйми.
— Билл? — передразнил Большой. — Теперь тебя так зовут, Уилли?
— Он Билл Бейкер, — сказал я. — За кого вы его принимаете?
Большой прищурился.
— Разве я обращался к тебе, задница? Заткнись и давай быстрее к нам.
— Эй, — весело сказал Уилли, — знаешь, кажется, я тебя узнал. Игнасио Варгас. Сколько лет прошло, Начо. Привет, приятель.
Слова Билла не смутили Варгаса. Он ухмыльнулся.
— Давно не виделись, нигер.
— Очень давно, Начо. Док, когда-то я снабжал товаром этого vaquero. Он умный, никогда сам не пробовал, только продавал своим приятелям. Эй, Начо, ты, случайно, не устроил себе каникулы в Ломпоке? Или побывал в Квентине?
— Нигер, — ответил Варгас, — перед отъездом я хотел устроить вечеринку с тобой и слабоумной в том доме, в Ниг-гертауне, но ты слинял. А теперь, после стольких лет, мы снова встретились. Как это называется… воссоединение. Кто теперь скажет, что тебе не дали второго шанса?
