Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
нее.
Август не ответил. Он с лукавством ей подмигнул, а после неожиданно крикнул:
– Мира! Можешь выходить!
Растерявшись (хотя с чего бы, давно пора привыкнуть к выходкам Августа), Ирвелин начала искать взглядом Миру. В зале ее не было, но тут кухонная дверь чуть скрипнула, и из нее показалась румяная после танцев блондинка. В руках она несла большой белоснежный торт, украшенный леденцами и эустомами, а в его середине горела свеча. Крохотное пламя колыхалось от приближающихся шагов Миры.
– С днем рождения, Ирвелин! – крикнул Август во все горло. Он захлопал, и его инициативу поддержали Филипп и Тетушка Люсия, которая наблюдала за ними издалека с обычным прохладным выражением.
Мира опустила торт на круглый стол рядом с Ирвелин и затараторила:
– Я сама его испекла. Моя старшая сестра – кондитер, и она поделилась со мной рецептом. Там карамель, сырный крем, бисквит. Правда, бисквит немного подгорел, моя духовка ни на что не годится… Леденцы купила на Скользком бульваре, а вот этот в форме скрипичного ключа. С днем рождения!
Не ожидая от своего дня ничего знаменательного, Ирвелин стояла пораженная.
– Откуда вы узнали? Я же не говорила…
– А вот и говорила! Когда мы были у тебя в гостях, – радостно сказал Август, потирая руки. – Итак, Ирвелин! Время загадывать желание и задувать свечу.
Ирвелин посмотрела на горсть рыжего пламени и задумалась.
Она вновь жила в Граффеории, зарабатывала игрой на рояле. Теперь, после событий этой осени, она по праву могла считать себя настоящим отражателем. Белый аурум вернулся в распоряжение королевства. Вокруг нее стояли граффы, которые стали ей по-настоящему дороги, даже к Тетушке Люсии с ее вечно беспрекословным тоном Ирвелин успела проникнуться. У нее есть любимые родители…
Тут взгляд Ирвелин прошелся по иллюзионисту. Он смотрел на торт и вполголоса уточнял у Миры название эустом. Потом она подумала об отце и его жгучем желании вернуться в Граффеорию. И ее желание было готово. Она нагнулась к торту и задула праздничную свечу.
* * *
Он шел по раскиданному наобум гравию. Его душу снедало нетерпение. Он боролся с позывом ускориться, ведь бег в его положении недопустим. Скорость должна оправдывать себя, а неоправданная скорость – признак слабоволия. А потому он только шел, с каждым шагом ощущая, как нетерпение покрывает его левую ладонь липким потом.
Когда он вошел в парадную комнату, в ней было темно. Он прошел по ней, не тратя времени на свет, по памяти открыл следующую дверь и замер на пороге. Запах гари заполонил его нос и горло. Несколько знакомых лиц обратились к нему. Он кивнул им в знак приветствия и прошел по комнате до ее середины. Там, на холодном полу, на коленях сидела новенькая. Заплаты на ее комбинезоне наглядно говорили о бедности, но ему было на это глубоко наплевать. Он поприветствовал и ее, а после – присел рядом.
Возле новенькой лежала фарфоровая кукла. По виду она была вполне обыкновенной, но он знал, что зрение – главный предатель среди чувств, способный разглядеть лишь притворство. Он коснулся руки куклы, настолько тонкой, что при желании ее можно было бы обхватить и пальцем.
Как много мыслей скопилось сейчас у него в голове. Он верил, что после стольких поражений ему улыбнулась вожделенная удача. Сгорая от волнения, он поднял взгляд на новенькую. Ее красивые глаза не выдавали и капли страха перед ним. Она смотрела на него ровно, на грани едкого, как дым, равнодушия, что любого другого граффа могло бы оскорбить, но не его.
Он замер в ожидании ее вердикта, и, когда тонкая рука куклы чуть шелохнулась, новенькая вполголоса произнесла:
– Удалось.
Конец первой книги
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
