— Где это происходило? — нахмурился Фрэнк.
Некоторое время она смотрела на него непонимающе:
— Понятия не имею. Где-то на улице. Когда я пришла в себя окончательно, то лежала на земле, но двигаться не могла, так сильно затекли у меня все члены. Он спрятал меня в мешок для мусора, и, наверное, я пролежала в нем достаточно долго, если судить по запаху. — Она в смущении посмотрела на Алана.
— Вы не помните, сколько тогда было времени?
— Нет, но уже темнело.
— Он ничего не предлагал вам выпить?
— Кажется, да. Он постоянно твердил мне что-то о жертвоприношении, — неуверенно произнесла она, — и еще об Иисусе.
— Наверное, к тому времени он уже успел напоить вас. Хотя если вы пролежали там несколько часов, то, очевидно, ткани вашего тела были уже достаточно обезвожены, поэтому, вероятно, вы выпили даже больше, чем требовалось бы для восстановления необходимого количества жидкости в организме. И что же случилось потом?
Она уставилась на письмо, про которое уже успела забыть, и которое до сих пор лежало у нее на коленях.
— Больше я не помню ровным счетом ничего. — Она смяла ксерокопию, превратив ее в бумажный шарик. — Я больше ничего не помню, — повторила женщина, и в голосе ее зазвучала тревога. — Кажется, он усадил меня в машину, но вот что было дальше…
— Прекрасно, — подбодрил ее Фрэнк и улыбнулся. — Думаю, что остальное мы сумеем восстановить уже все вместе. Очевидно, в вас преобладало огромное желание выжить, мисс Кингсли. Я завидую вашей отваге и тому ангелу, который охраняет вас. Мне кажется просто невероятным, что на месте преступления чисто случайно неожиданно возникла та влюбленная парочка, которая и обнаружила вас. — Он некоторое время восхищенно смотрел на женщину. — Доктор Протероу говорил мне, что Саймон пришел навестить вас сразу же после того, как вы пришли в себя. Тогда вы уже знали о том, что он причастен ко всем преступлениям?
— Нет.
— Когда же вы вспомнили об этом?
Джинкс опустила голову:
— Только вчера утром. Когда сотрудница полиции спросила меня о брелке.
— Но не раньше?
Джинкс промолчала.
— Вы уже сказали вашему отцу, мисс Кингсли, что это Саймон убил Мег и Лео?
Она резко подняла голову, и в ее огромных глазах засветилось искреннее изумление:
— Разумеется, нет. Зачем?
Чивер понимающе кивнул:
— А вашим братьям и мачехе?
— Нет.
Алан Протероу нахмурился:
— А почему вы об этом спрашиваете, мистер Чивер?
Фрэнк неуверенно пожал плечами:
— По привычке. Пытаюсь расставить все точки над «i». Мне не хочется, чтобы потом вокруг нас опять начали зависать какие-нибудь обвинения относительно того, что… — Он задумался, подыскивая нужное слово. — Что самоубийство Саймона Харриса пришлось нам как нельзя более кстати. Можно сказать, что он встретил свою смерть, осуществив ее в виде кары справедливости. Проблема заключается в том, что кроме этого письма и пятен крови на сутане, у нас нет против него никаких доказательств. Более того, сутана была тщательно выстирана, и той крови, которая на ней осталась, может быть недостаточно для проведения нормального анализа. Предположительно, Саймон отвез Лео и Мег в своей собственной машине в лес, но так как его автомобиль полностью сгорел еще вчера, то тут мы тоже ничего не сможем доказать с помощью судебной экспертизы. Мы уже провели исследование вашей машины, мисс Кингсли, и могу заверить вас, что там тоже не было найдено ничего такого, что могло бы подтвердить ваше многочасовое пребывание в ее багажнике.
— А вы бы ничего и не нашли, — возразил Алан, — ведь Джинкс была упакована в мешок, прежде чем попала туда.
— Я полностью согласен с вами, но всякое отсутствие доказательств, как вы понимаете, само по себе представляет проблему. Конечно, нам бы здорово помогло, если бы вы сами все же признали в нем того типа, который совершил на вас нападение.
Алан кивнул на смятый бумажный комок в руках Джинкс:
— Но ведь у вас имеется его письменное признание. Неужели и оно ничего не стоит? Я полагаю, вы уже идентифицировали почерк Саймона?
— Разумеется, это уже сделано. Но оригинал сейчас находится в лаборатории, где проводятся анализы кровяных пятен и следов других выделений. Похоже, что в тот момент, когда Саймон составлял это послание, у него шла носом кровь. А это может означать, что кто-то заставил его написать подобное признание.
— Но кто же?
— Этого мы не знаем, сэр, вот поэтому нас очень интересует тот момент, когда к мисс Кингсли начала возвращаться память, и кому она уже успела рассказать о своих воспоминаниях. — Он посмотрел на Джинкс. — Было бы крайне нежелательно, если бы в виновности Саймона кто-то начал сомневаться, имея при этом некие весомые доказательства.
Алан принялся яростно тереть подбородок, поскребывая кончиками пальцев жесткую щетину.
— Неужели у вас возникли сомнения в том, что Джинкс говорит правду? — строго спросил он. — Если так, то я начинаю понимать, почему она настолько недоброжелательно относится к английской полиции. Господи! Да вы только вообразите себе, что этот негодяй был бы еще жив, а она попыталась бы убедить вас в его виновности. Ей бы этого просто не удалось. Вы бы продолжали сидеть тут и талдычить о том, что у вас, к сожалению, наблюдается острая нехватка доказательств и свидетелей. Но, слава Богу, поначалу она ничего не могла вспомнить, иначе бы несчастная Джинкс просто подписала бы себе смертный приговор, назвав вам имя убийцы. Совершенно очевидно, что этот человек страдал психозом с параноидальными отклонениями, но, тем не менее, сумел бы убедить вас в своей невиновности, хотя в то же время пытался избавиться от этой женщины, которая могла в любой момент выдать его.
Чивер только пожал плечами:
— Вам удалось четко обозначить нашу дилемму, сэр. Лично я ни секунды не сомневаюсь в том, что все, сказанное здесь мисс Кингсли — истинная правда. Кроме того, я все же глубоко надеюсь и на то, что нам удастся отыскать в Лондоне и других проституток, которые опознают по фотографии Саймона Харриса, как клиента, который совершал на них нападение и калечил. А это лишь подтвердит его болезненное состояние. Однако пока что у нас на руках имеется его весьма своевременное самоубийство. А это, учитывая ум и тонкий расчет Саймона, в которых вы сами убеждены, вместе с его решимостью бросить тень на мисс Кингсли, вызывает, в свою очередь, ряд других вопросов. Я уверен, что мисс Кингсли, как и всем нам, не хочется, чтобы эта история тянулась до бесконечности. — Он повернулся к Джинкс и встретился с ней взглядом. — Поэтому все, что она сумеет добавить к своему рассказу, поможет нам. Я имею в виду любые подробности, которые не вызовут сомнений у патологоанатома для вынесения недвусмысленного вердикта о самоубийстве.
Джинкс понимающе кивнула:
