и смело вылепленных лицах самых красивых гаран было своеобразное и непередаваемое очарование; а цвет глаз у них бывал и вовсе невероятным: тёмно-фиолетовым, сиреневым, ярко-жёлтым. Эти цвета были их отличительной чертой — как чёрный и карий цвета, свойственные только землянам, лунно-серый, свойственный только мероканцам, пепельно-коралловый, встречающийся только среди кинтаниан, или оранжевый, свойственный только шхарианцам… Мел Саар был обладателем ярко-фиолетовых глаз, тёмно-рыжих волос и смуглой, золотисто-оливковой кожи; родился он в космосе, на терминале, давно, ещё во времена его детства, разгромленном и «очищенном» кипами, потому отличался от гаранцев, родившихся на Шхаре или Савале (где они тоже неплохо чувствовали себя), более изящным и тонким сложением. В общем и в целом, его могли счесть красивым без всякой натяжки на любой человеческой планете. Повадками и мимикой он очень сильно напоминал сытого наглого кота; больше всего он походил на Джона Траволту в его самых отрицательных ролях. Лорда Оша он пригласил к себе сам, сразу же, едва тот покинул шлюз и появился в накопителе. Встретил, развалившись в кресле, кошачьей улыбочкой и наглым мурлыканьем:
— Самый знаменитый и скандальный кип Вселенной — на моём терминале и без охраны! С ума сойти! По какой нужде? И как тебя величать теперь, когда лордства твоего ты почти лишился?
— Можешь называть меня Свари ох’нер Тэют ох’Калькхэн, если хочешь.
— Хм. — Глаза Мела смеялись. — В конце концов, «почти» — не считается, лорд Ош, не так ли?
— Может, хватит приветствий?
— Как скажешь. Выпьешь? Закусишь?
— Спасибо, сыт. Но если случится заглянуть тебе в мой дом, я и выпью, и разделю стол с тобою. — Ош ясно выразил собственные мирные намерения и своё неверие в благожелательность Мела, и тот оценил — разулыбался ещё более сытой, ещё более наглой, но при том и обаятельной улыбкой:
— Ну, и правильно, никому верить нельзя. Оружие-то сдал?
— Уж ты-то знаешь, что это фикция для нас, кипов.
— Знаю. — Глаза Мела на миг смеяться перестали. — Говори. Я не кинтанианка, церемонии разводить и изъясняться намёками не намерен; ходить вокруг да около не стану. Что привело тебя сюда?
— Мне нужна женщина. — Непринуждённо ответил Ош. — Такая, к каким я привык на Савале: послушная, я бы даже сказал, покорная, без амбиций и претензий. Я теперь временно веду жизнь скитальца, и по известным причинам приобрести такую на Въерре или другом большом терминале не могу.
— И с чего же ты взял, что такую можешь найти именно здесь? — Прищурился Мел.
— Умоляю, Мел, раз уж мы заговорили без обиняков, не виляй зря! Всей Вселенной уже известно, что именно здесь находится Вай Атт; я на твоём месте уже давно перепрятал бы его. Но пока ты этого не сделал, я хотел бы воспользоваться его услугами в деле приобретения, скажем так, утешения в моих печалях. Он мог бы хорошо подзаработать — я на всякий случай ещё с Пскема прихватил солоночку. А посреднику я, пожалуй, шепнул бы на ушко кое-что такое, о чём хотелось бы знать каждому мало-мальски соображающему живому существу в этой Вселенной.
— С чего бы я поверил тебе и тем паче, стал посредником? Ты — кип.
— Я — беглец. Преданность и честь — вещи святые, но они совершенно не окупаются. Все мои попытки остаться чистым ни к чему не привели. Я ещё не определился: может, последую за Рэном и его подобными, но уже точно не вернусь на Кинтану. И ты же должен понимать: в моём случае такой мелочью, как подстава Вая, себя не реабилитируешь. Я хочу того, чего хочу: приобрести клона. Поможешь? Если не поможешь — я поищу другое место.
Мел думал. Слова Оша были абсолютно логичны: Мел не видел никакого изъяна, но чувствовал. Он хорошо чувствовал людей, а Ош не был похож на человека, ушедшего в отрыв. В нём не было надлома, какой был в тех редких кипах, что, как печально известный лорд Рэн, рвали с Кинтаной и шли на корабли контрабандистов. Напряжение и злость были, а надлома — не было. Ош оставался самим собой, и это настораживало. Но сведения… Это был такой товар, ради которого в данный момент можно было рискнуть всем.
— Сведения. — Наконец сказал он.
— Женщина. — Возразил Ош.
— Хорошо. — Мел шевельнул ладонью, и активировал голографическую панель внутреннего вызова, непрозрачную со стороны — так, что Ош никак не мог увидеть, что на ней изображено. — Вай, спустись ко мне с образчиком товара… Конечно. — Он помолчал, наблюдая за происходящим на экране, потом спросил, обращаясь к Ошу:
— Тебе всё равно или девственницу?
— Последнее. — Не дрогнув, ответил Ош. — Я, знаешь ли, подержанными вещами брезгую.
— Прихвати не початый товар. — Сказал Мел. Ещё несколько секунд понаблюдал за происходящим на экране, потом сказал:
— Вай сейчас придёт. Закончит, так сказать, проверять качество… Не хочешь посмотреть?
— Нет. — Ответил Ош. — В категорию зрителей я ещё не перешёл. Предпочитаю сам.
Лицо Мела на миг исказилось от злобы, но в следующий миг он снова по-кошачьи улыбнулся:
— Приятно пообщаться с тобой, кип. Редко среди вас встречаются языкастые — обычно кипы скучны до оскомины. Так-таки и не хочешь выпить? Обижаешь!
— Волнуюсь перед свиданием. — Ош уселся в низкое кресло, широко расставив длинные ноги и сцепив пальцы перед грудью.
— Яда нет, если что. — Начал выходить из себя Мел. Спокойно наблюдая за ним неприятно понимающим и бесстрастным взглядом, Ош даже чуть-чуть усмехался, что было особенно противно.
— Не смеши меня. Яд для мутанта — средство от запора.
— Я что-то не пойму тебя. — Улыбка окончательно сошла с лица Мела. — Ты не самоубийца?
— Ещё не знаю. — Откровенно ответил Ош. — Я же сказал: не определился. Но тоска по женской ласке говорит об оптимистическом, в основном, настрое.
— А ты слышал, — зачем-то сказал Мел, — что клонов изготавливают из матрицы возлюбленной твоего папаши?
— Слышал. Не волнуйся, у меня нет комплексов по этому поводу. Я родителей не помню. Скорее, даже любопытно.
— Неужели правда, — спросил Мел, — что у кипов нет души?
— Откуда мне знать?
— Действительно… — Пробормотал Мел. Странное чувство его охватило. Это была ЕГО позиция — спокойной иронией выводить из себя ёрничающих перед ним клиентов. Лорд Ош был спокоен, холоден, смотрел на него вполне равнодушно, с умеренным любопытством, но Мела не покидало чувство, что в душе он насмехается над ним. Он следил за ним, пытаясь заметить хоть малейший признак нервозности: напряжение, дрожь мускулов, — и ничего не видел даже своим наметанным глазом. Лорд Ош был совершенно спокоен и, судя по его виду и позе, чувствовал себя комфортно. Мел поверил наконец
