Несколько минут Бард созерцал спящую парочку. Собственно, злобы к ним он не испытывал. Если признаться, то как раз наоборот. В его душу закралась некоторая симпатия к этим несчастным. Один — разбойник с большой дороги, бунтовщик; другая — еще в юности нарушила обет. Вот он, путь назад — дверь распахнута. Спустись в сад, доберись до конюшен, оседлай коня и ищи ветра в поле. Незавидный удел — быть королем Астуриаса. Все-таки почему выбрали именно его, Барда? Даже в этой сумятице, рядом с телами погибших короля и регента члены государственного совета должны были указать на кого-то другого. На человека с незапятнанной репутацией. За Кадарином лежала дюжина мелких королевств — там этого добра, принцев крови, пруд пруди. С воцарением Барда проблем только прибавится. Сколько лет придется доказывать соседям, что он по праву занял трон своего брата.
Но как же люди? Астурийцы!.. Он бросит их? Зачем тогда были нужны такие жертвы? Пол — чужак, судьбы Дарковера его не волнуют, да и не справиться ему с управлением государством. Мужик он неглупый, но опыта не хватает, разве что лет через десять — пятнадцать… Тогда, может, нужды Астуриаса станут его болью, его делом. И Карлине что за дело до крестьянских оборвышей. До их душ она — да, охоча. До врачевания ран… Но накормить их, дать возможность отсеяться, убрать урожай — кто об этом будет думать? Мелисендра? Мелора? Он не может их бросить — всех этих гундосых хитроватых крестьян, их изможденных жен, сопливых детей. Такой на нем крест, что здесь поделаешь.
Пол, конечно, здорово помягчел в объятиях Мелисендры, да и кто в таком положении устоит? Эта баба кого хочешь разжалобит. Может, принимая корону, он спасал его доброе имя? Такое тоже вероятно. Внезапная атака, кто-то наносит удары с воздуха, все рушится, вокруг паника, а лорд-генерал рыдает в эту минуту в юбку лерони. Как о таком вслух объявишь? Так что надо Дать ему шанс. Пусть объяснится…
Бард наклонился над Мелисендрой — у нее на лице была разлита такая нежность, такое спокойствие, что он едва не выругался. Светлые локоны лежали на щеке, чуть подрагивая от легкого дыхания. Надо же, лерони, а не чует, что над ней склонился человек с кинжалом в руке. Кинжал зачем? Так, на всякий случай… Видно, Мелисендра тоже за день намаялась. Рубашка на ней была так тонка, что просвечивала грудь. С этим добром у нее полный порядок. Вот чертова баба! Эрленда ему подарила, уже за одно это можно быть благодарным.
Затем мягко потрепал Пола по плечу:
— Просыпайся!
Харел тут же сел в кровати. Как только увидел глаза Барда, его еще сонное лицо исказилось гримасой тревоги. Первым неосознанным движением он прикрыл собой Мелисендру, только потом сказал, глядя на Барда:
— В том нет ее вины!
Бард криво усмехнулся. То, что Волк медлит с расправой, еще больше удивило и обеспокоило Пола. Он повторил:
— Она не виновата.
— Я знаю, — так же шепотом ответил Бард. — Как там дело ни повернется, Мелисендру я не трону.
Харел перевел дух, потом все еще настороженно глянул на двойника:
— Что ты здесь делаешь?
— То же самое я хотел спросить у тебя, — ответил тот. — Это, в конце концов, моя спальня. Я слышал, они тебя прошлой ночью короновали. Даже женили… На Мелисендре. Как тебе такое в голову пришло?! Как ты посмел сесть на трон Астуриаса?.. Меня несколько часов назад едва пустили в замок, потому что стража была твердо уверена, что я самозванец. Это ты отдал такой приказ?
Тут Бард еще раз обратил внимание, что они изъясняются исключительно шепотом. Так долго продолжаться не могло — наконец и Мелисендра открыла глаза. Она стремительно села, волосы упали на обнажившуюся грудь, в глазах мелькнул ужас. Они раскрылись так широко, что Бард невольно отпрянул.
— Бард! Нет! Нет! Не убивай его!.. Он не хотел…
— Позволь ему самому объясниться, — ответил Волк. Скорее рыкнул, отметил про себя Пол, сжав челюсти. Потом, тоже заметно озлившись, воскликнул:
— А ты чего ожидал! Они пришли ко мне и говорят — у нас, мол, нет выбора. Интересы государства… Нападение врагов… Они, мол, только и ждут, чтобы в королевстве началась смута. Мол, эта бомбежка была пробным шаром, и как только они узнают, что вы стали королем, они на время затаятся, и у нас появится шанс для организации обороны. Они верно рассудили, Бард! Мог ли я возражать, если разделяю их точку зрения. Я предложил — давайте подождем день-другой. Они отвечают — чего ждать? Нет у нас времени!.. Я говорю — ладно, а они в ответ — давай женись на Мелисендре. Таково требование закона. Что я должен был ответить? Что я не главнокомандующий? Что главнокомандующий сбежал — помчался в Нескью за отпущением грехов? Бард, они со мной не советовались, не упрашивали — они просто приказали короноваться! И жениться на Мелисендре! И в законном порядке признать наследником Эрленда. Если бы ты вернулся вовремя!.. А то нет… Ты занялся личными делами. Ты даже судьбой сына не поинтересовался. Ты же хотел, чтобы у тебя были развязаны руки, — вот и бери себе это королевство!.. Ты самый лучший, самый достойный кандидат. Это не комплимент — я же знаю, ты подспудно всегда мечтал об этом. Если ты хотя бы на десять минут выбросишь из головы своих баб и трезво пораскинешь мозгами, ты поймешь, что это — наилучший выход.
Бард убрал кинжал в ножны. Мелисендра вскрикнула, и три охранника ворвались в спальню. Видя, что Бард одет по-походному, а Пол лежит в кровати в ночной рубашке, они тут же схватили Барда.
Решение очевидное…
— Ты посмел обнажить оружие в присутствии короля? — прорычал один из них, и спустя несколько секунд Бард уже стоял разоруженный. Два стража держали его за руки.
— Как прикажете поступить с ним, лорд-генерал — прошу прощения — ваше величество?
Пол встал, накинул халат, посмотрел сначала на стражника, потом на Барда и понял, что попал из огня да в полымя. Вот уж чего ему больше всего не хотелось, так это казнить отца сына Мелисендры. Тем более на ее глазах… Не таилось в его душе гнева на Барда. Страшно было принять грех на душу. И зачем?
Только не спеши. И не глупи… Как раз по глупости ты и попал в камеру забвения. Дрянные бабы меня и засадили. Кто я такой, чтобы судить его? Но и обратного хода нет. Если я объявлю, что он — король, кем в таком случае окажусь я? Любовником королевы? Этого вполне достаточно, чтобы через пятнадцать минут лишиться головы. Тут и от Барда ничего не зависит. Если я отдам приказ казнить его, Мелисендра — я уверен — откроет правду. Если нет, меня ждет наказание, по сравнению с которым камера забвения покажется райским местом. Меня подвергнут такой казни, что и представить невозможно. Уж кого-кого, а варваров я знаю. Что же теперь предпринять?
Начальник караула глянул на Пола и рявкнул:
— Ваше величество, ждем распоряжений.
Тут и Бард подал голос:
— Это какая-то ошибка…
— Нет тут никакой ошибки, — заявил один из солдат. — Еще прошлой ночью этот человек пытался проникнуть в замок, называя себя лордом-генералом. Он сумел обвести вокруг пальца даже дома Варзила из Нескьи. Я считаю, он — шпион Хастуров. Может, нам взять да повесить его, ваше величество?
