не изменилось, но рабы почувствовали себя свободными и стали пахать еще усерднее. Я же со своей стороны сделал все, чтобы каждое новое поколение забывало прошлое своих родителей. И мне удалось. Никто даже и не заметил, как Гиперболоид умудрился править в разные десятилетия сменяясь то другими бессмертными маразматиками, а иногда и их женами ведьмами. Конечно Сандалик приписывает все достижения себе, но он только и делал, что устраивал кровавые оргии в своем подземелье… И я его понимаю. Ибо сам чувствую глубокую тоску по удовольствиям. Нам ее заменили убийства. Мы не помним радость и эйфорию... Но когда к нам приводят, чистых помыслами в своих заблуждениях, выпускников Академии, где-то внутри нас загораются еле уловимые чувства… Только когда с меча начинает капать кровь. Конечно Сандалик и Костаправ попытались пойти дальше. Первый устраивая кровавые оргии, а второй ненасытные пиры с бойней. Я все же думаю, что на выходе у нас всех остается только неуловимое чувство, с маленькой частичкой удовлетворения. Хотя за Сандалика с Костаправом я точно сказать не могу.
Дарей был ошарашен, открывшейся ему правдой и смог только вымолвить:
— А как же демоны в Порченном море?
— Там нет демонов, только души несчастных навсегда запертые на островах.
Сделав несколько глубоких вдохов лазутчик спросил:
— И вся Академия света, жрецы… все мифы про бой с демонами… Все только ради частички вашего удовольствия?.. Вы и есть те самые демоны, с которыми нужно бороться.
— Частичка нашего удовлетворения, хоть и мала, но все же — удел высших существ. Это преимущество сильных.
— Вы просто… — произнес Дарей, но тут же был прерван Лександром.
— Ты бессилен, а значит никчемен. Ты принадлежишь к массе, которая подобна пыли. Ты не можешь противиться морали высших существ. Ибо мы можем сделать с тобой и даже слепить из тебя все, что нам нужно.
— Вы просто твари. Берете выращенных вами жриц и молодых людей с Полуострова и убиваете в угоду своих удовольствий на кровавых оргиях.
Геррлай вмешался в разговор с позволения Лександра:
— В Академии света часто опрашивают выпускников, как они относятся к прочим своим сверстникам и бывшим друзьям. Так вот, они вас за людей не считают. Себя называют высшими существами, в отличие от жалких и убогих лазутчиков. Они по своему поведению подобны нам. Просто у них нет сил, сопротивляться своей незавидной судьбе. Ты плачешь по убитой жрице, но не представляешь каких мучений она тебе желала, сегодняшним утром.
— Потому что вы наставили их на такой путь. Они доверились Полуострову, а вы их ни во что не ставите. Просто выращиваете как кур, а потом отрубаете голову. Ай! — пробормотал Дарей, претерпевая боль, усилившуюся в сломанной руке.
Лександр отрицательно покачал головой и холодно произнес:
— В тебе есть зачатки ума. Но ты не понимаешь главного. Нам плевать с Полуострова они или нет. Мы действуем как удобно. Неужели кто-то будет ждать телят из Перепутья во время голода, когда под рукой есть собственный загон с отборной скотиной. Мы не привязываемся к личностям. Мы не привязываемся к отечеству. Мы смеемся над состраданием. Мы высшие существа и складываем порядок вещей вокруг нас по своему усмотрению.
Геррлай добавил:
— И у благородного Лександра неплохо получается. Посмотри на уклад Полуострова. Все здесь лучше, чем во всем остальном мире.
— Вы истребили племена старого Полуострова, загнав остатки в Пахотные земли, свезли рабов со всего мира. То как вы вырезаете Лесничих… Вы настоящая тьма и...
Лександр не давая договорить, возразил:
— Ты не прав. Для нас тьма именно ты. И другие наши противники, начиная с неугомонных Немерейцев… Нам не нужны доказательства своего предназначения к повелеванию. Оно заложено в нашем нутре. Все кто смеет сомневаться в нем, наши враги и должны быть уничтожены. Такова природа вещей, человека и особенно высших существ, какими являются все члены триумвирата. И даже немного Геррлай. Но ты от нас слишком далек… Очень жалок и никчемен… Не заслуживаешь прикоснуться к нашей мудрости и стать таким же свободным, как мы...
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — спросил Дарей. — Ведь вы все равно убьете меня. Раз я для тебя насекомое… Хм… Так выходит, что глуп как раз таки ты. Вряд ли я стал бы объяснять назойливой мошке, за что я ее собираюсь прихлопнуть.
— Не стал бы, — холодно произнес Лександр. — Потому что не способен разобрать из ее жужжания, какие-то мысли. Твои же слова я понимаю без всяких проблем. В них порою присутствует здравое зерно. Но для меня все, что ты сегодня произнес и впрямь было ценно не больше чем жужжание мошки. Пока. Не сомневаюсь, что ты мне можешь сообщить что-нибудь более полезное. Я был с тобой честен, именно поэтому. Ведь у никчемного человека вроде тебя, честность должна вызвать отклик. Теперь я надеюсь, что ты пойдешь по пути своей благопристойной морали и будешь честен со мной... Кто тебя завербовал в Пепельном лесу?
— О чем ты говоришь? — спросил Дарей, пытаясь сыграть простачка.
— Спрашиваю еще раз. Кто тебя завербовал в Пепельном лесу?
Дарей усмехнулся и ответил:
— Ты сказал, что моя благопристойная мораль, должна убедить меня ответить правдой, на твою честность со мной. Если бы меня и кто-нибудь завербовал в Пепельном лесу, сейчас я бы просто послал тебя на хер… Но так как никто меня не завербовал, я просто недоумеваю, откуда у тебя эти сведения. Учитывая что твоя шестерка Геррлай проверила меня несколько…
Дарей не успел закончить как ощутил сильный удар по сломанной руке. Темный страж получив какое-то неприметное указание от Лександра бил лазутчика своей ногой. Железный ботинок сначала переломал правую руку еще в нескольких местах. А затем принялся за здоровую левую. Когда темный страж начал пересчитывать ребра, Лександр жестом приказал ему оставить Дарея в покое.
— Мы можем попробовать и по-другому, — тихо проговорил Геррлай.
Лександр подошел к лазутчику и смотря ему прямо в глаза сказал:
— Если не скажешь, кто тебя завербовал в Пепельном лесу, мы убьем твою сестру. Она живет в Квинке. Мы знаем про тебя почти все.
Лександр подошел к Геррлаю и сказал:
— А если и впрямь его никто не завербовывал. Тебя ведь не будут мучить угрызения
