Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
звучало почти восхищение.
Енот хмыкнул, бросил мальчишке медяк, и тот мгновенно растворился в ближайшем переулке. А вскоре появился и Мак-Рорк. Держа в руках цветы, он пытался шагать по площади с прежним куражным видом, но не умел скрыть беспокойство, все чаще поглядывал на башенные часы и озирался.
Шпик уселся поудобнее и приготовился смотреть в оба.
…Годелоту казалось, что плиты жгутся прямо сквозь подметки сапог. Народ прибывал, площадь набухала шумом, в толчее все труднее было высматривать друга и уж совсем невозможно понять, не вертится ли вблизи очередной любопытный прохвост. В этот миг в спину угодило что-то жесткое.
– Чего застыл, служивый? Нашел где навытяжку торчать! – резанул визгливый голос, и Годелот обернулся, натыкаясь на дородную особу с корзиной:
– Простите, донна! – сухо и раздраженно отрезал он, отступая назад, и едва не сбил с ног сгорбленного монаха-францисканца в неказистом пыльно-коричневом клобуке. – Прошу прощения, брат, – поспешил сказать юноша и во избежание новых конфузов отошел к самой стене церкви. Там тоже не было ни секунды покоя, но Годелот знал: толчея – их союзник. Однако скоро ударит колокол, толпа рассеется, и каждый шаг на площади будет открыт любому взгляду. А сегодня он не может долго ждать. В шесть его караул, значит, в четыре он должен явиться в особняк, а дороги туда не меньше часа.
Однако время шло, а площадь была все так же пуста, только неизменные торговцы и нищие ютились вдоль стен, прячась в скудной полуденной тени. Годелот вглядывался в каждого по очереди, пытаясь понять, не прячется ли среди них новый посыльный от друга, но никто не обращал ни малейшего внимания на одинокого военного.
Месса закончилась, и снова шотландца кто-то толкал, с извинениями или с бранью. Дважды его попытались обокрасть.
Три гулких удара колокола прозвучали для Годелота, как погребальный звон. Он не мог дольше оставаться у церкви. Несомненно, что-то случилось… Ведь в недавней записке Пеппо сам назначил встречу. И он опять ничего не может ни узнать, ни предпринять.
Рассеянно вручив цветы какой-то опрятной старушке, умиленно заквохтавшей от неожиданного подарка, Годелот медленно двинулся прочь. Он оглядывался, пока не свернул в узкий переулок. И только потеряв площадь из виду, прибавил шаг и направился к Сан-Марко. Погруженный в раздумья, он едва не вздрогнул, вдруг услышав надтреснутый оклик:
– Эй, служивый!
Вскинув взгляд, шотландец увидел, что прямо на пути у него стоит худой испитой бродяга в драной весте и коротком плаще. Голову покрывал капюшон, из тени которого виднелись слезящиеся глаза и клочковатая бороденка. Забулдыга пошатывался, кособочась на сторону. В узловатой руке он сжимал пустую бутылку.
– Извольте посторониться, я спешу! – холодно бросил Годелот, но бродяга ощерился и сипло заканючил:
– Я тебя не задержу, парень! Я ж не беспонятный. Сам старый солдат, а как в годы вошел – на улицу подыхать выбросили господа командиры, дети сукины, и за службу не поблагодарили. Дай пару медяков, а? Хоть поесть по-людски! У тебя-то вся жизнь впереди! Глядишь, сам-то помирать будешь – и о тебе кто позаботится!
Бродяга сбивчиво сыпал словами и все сильнее кренился набок, рискуя в любой момент упасть. Шотландец сомневался, что выпрошенные медяки тот собирается потратить на еду, но у него не было ни времени, ни желания читать проповеди отвратительному субъекту. Сунув руку в карман, он вынул две монеты и протянул пропойце:
– Держи!
Бормоча благодарности, бродяга заковылял к Годелоту, едва переставляя ноги и потирая живот. Подойдя вплотную, он вытянул грязную руку… Шотландец успел лишь заметить неожиданно ясный блеск подслеповатых глаз, когда забулдыга резко взмахнул рукой. На голову подростка обрушился удар бутылки. В глазах разом потемнело, мостовая метнулась вверх, с размаху впечатываясь в скулу. А быстрые руки уже шарили по одежде.
Пытаясь удержаться на краю вязкой мути, оглушенный Годелот нащупал эфес клинка, рванул на себя, но в ребра раскаленным гвоздем вонзилась адская боль. Откуда-то уже накатывал топот башмаков и надсадный крик:
– Да что ж ты, нелюдь! Ты что творишь-то!
Шарящие руки исчезли, Годелот ощутил толчок, вслед за которым раздался надсадный всхлип. Прямо в лицо подростку брызнуло что-то горячее. Затем послышались глухой звук падения, еще чьи-то крики, женский визг, и тут свет померк окончательно, унеся за собой прочие звуки и ощущения.
* * *
Сознание возвращалось, будто крупными пузырями всплывая на поверхность густой смолы. Было больно до холодного пота, словно кто-то старательно поворачивал у него под ребрами все тот же раскаленный гвоздь, и так же свирепо заходилась болью голова. То накатывал, то отбегал вдаль рокот голосов, из которого прорывались отдельные слова, но Годелот не мог их разобрать. Его куда-то несли, кто-то сильной рукой давил на пылающую болью рану, заставляя ее тяжко пульсировать запертой кровью. Слышались скрип, плеск воды, потом ко лбу приложили ледяную мокрую ткань. А затем шум усилился, и до подростка донесся отчетливый голос полковника Орсо:
– Что за черт?.. Господи, Мак-Рорк!.. Доктора, живо!
В этом восклицании чувствовалось столь неподдельное беспокойство, что Годелот ощутил, как шальная усмешка сама собой искажает губы: как, однако, командир всполошился! Еще бы, его главный источник желанных сведений готов сыграть в землю, унося с собой лучезарную надежду изловить Пеппо…
Дрогнувшие губы Годелота не остались незамеченными, и к лицу наклонилась размытая тень.
– Мак-Рорк, вы слышите меня? – раздался голос Орсо. – Кто это сделал? Вы успели разглядеть его?
Голос вибрировал напряжением и тревогой. Но в ответ тут же послышался резкий раздраженный баритон Бениньо:
– Имейте вежество, полковник! У юноши разбита голова, а вам подавай злоумышленника! Извольте немедленно выйти! И пока он мой пациент, он не ваш подчиненный!
Вероятно, они еще некоторое время препирались, но Годелот лишь ощутил, как на нем расстегивают камзол и рубашку, и снова провалился в забытье.
…Следующее пробуждение было не в пример легче. Головная боль превратилась в тупое нытье, ребра слегка онемели, а в комнате царила упоительная полутьма. У самого изголовья его койки виднелась чья-то фигура. На вздох Годелота сидящий тут же подался вперед, и шотландец узнал полковника.
– Ну, как вы, Мак-Рорк? – проговорил он ровным, без следа прежнего волнения, тоном.
– Намного лучше, мой полковник… благодарю… – не особо внятно пробормотал подросток, а Орсо иронично покачал головой:
– Послушайте, Мак-Рорк, вам не кажется, что вскорости платить жалованье доктору Бениньо придется вам? За последний месяц вы самый частый его подопечный. У вас разбита голова справа от темени и в придачу ножевая рана. На ваше счастье, нападавшего спугнули, он неудачно нанес удар, и лезвие вошло меж ребрами и кожей. Царапина, но
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
