масло подчинялась воле магов. Это тревожило колдуна, весь его опыт твердил о неправильности происходящего. А потом в центр лагеря, в круг магов, прямо с небес рухнул крылатый южанин, лунный блеск в глубине его глаз стал последним, что маг ощутил перед тем как его седая голова, словно сама собой скатилась с плеч.
Скимитары затанцевали в воздухе, безжалостно разя погрузившихся в транс мечтателей-магов. Тауриэль подчиняясь приказу контрактера устроил бойню в их рядах, с каждым мгновением обрывая жизнь одного из адептов. Лишь услышав их предсмертные крики у себя за спиной, Арнидас, скрипнув зубами, понял что напрасно отвел гвардию лишив магов надежного прикрытия. Его отряды все еще превосходили тарсфольцев количественно, но были расколоты на три части отрядами рыцарей, пушки потеряны, а нефритовая стража едва могла сдержать ярость этих дикарей.
Даже если он лично вступит в бой и уничтожит командира их армии, положение ларийцев останется отчаянным. Склонив голову, епископ принял тяжелое решение, сохранить жизни людей было сейчас самым важным. Решив что технологическое и магической преимущество целиком на его стороне, Арнидас ошибся, недооценив врага. Тоскливо оглядев поле боя, епископ коротко приказал адъютанту:
— Трубите сигнал всем отрядам и вывесите белое знамя. Мы проведем переговоры.
Когда герцог Лотеринг увидел знак с просьбой о перемирии над командирским отрядом ларийцев, он пару секунд размышлял, пытаясь понять причину такого решения. На месте вражеского полководца, он бы попытался пойти на прорыв, или по крайней мере объединить своих людей и сражаться до последнего. Битва еще не была выиграна, подавленные и рассеянные ларийские бойцы, были многочисленны и способны продолжать бой. Но на ловушку это не было похоже, подчиняясь призывному вою труб, солдаты врага дисциплинированно стали отходить, а Айр громко гаркнул приказ прекратить убийства.
Ряды оставшихся нефритовых стражей разошлись в стороны, пропуская высокого и худощавого мужчину, с истощенным лицом и мукой застывшей в глазах. Он был одет в украшенную рунами мантию и опирался на крепкий, металлический посох что оканчивался искусным украшением в виде странного символа из переплетенных серебряных колец. При каждом его шаге, кольца мелодично звенели, неся умиротворение и покой.
Подойдя ближе, мужчина склонился в поклоне. Его гладко выбритая голова была покрыта синей вязью татуировок. А хорошо поставленный, приятный голос заметно дрожал:
— Герцог, довольно смертей! Пусть милосердие озарит ваши суждения.
— Вы пришли на нашу землю с оружием в руках, как захватчики. И сейчас ты просишь о милосердии? — хмуро спросил Айр покрепче сжимая меч в руках.
— Я проповедник, а не воин. Взяться за оружие мне пришлось лишь во имя Ее, дабы принести вам свет любви и спасение. Если мы продолжим эту битву, то мои люди будут полностью уничтожены, пусть и дорогой для вас ценой. Я лишних потерь хотел бы избежать.
— Слушай, мужик. Я немного не понимаю, как в твоей татуированной башке сочетаются вместе свет любви, спасение и пушки. И судя по твоему взгляду, ты сюда вел людей не воевать, а спасать заблудших дикарей, надеясь что мы как покорные барашки склонимся перед этим вашим Истоком. Даже сейчас до тебя еще нихрена не дошло, — зло ухмыльнувшись, Айр пояснил, — Вы для нас — захватчики и убийцы. Враги. А ваше “спасение” в хрен не уперлось никому в тарсфоле, как и ваша лицемерная “жертвенность”, с которой вы убиваете о наши клинки своих парней.
— Вы не правы герцог. Мы не враги вам. Мы враги тем правилам, по которым один человек считает что может повелевать другими людьми. Все мы равны перед Ее ликом. И должны быть равны друг с другом. — с жаркой убежденностью воскликнул епископ, — Госпожа не желает ничьих страданий и готова принять под свою длань любого…
— Можешь не тратить на меня свой пыл, лариец. менять своих доморощенных тиранов на чужого бога я не собираюсь. Если вы сдадитесь, я клянусь сохранить ваши жизни. В ином случае мы перебьем вас всех до последнего. — холодно перебил епископа Айр.
— Госпожа мне доверила этих людей, дабы они могли способствовать освобождению вашего народа от гнета аристократии, герцог. Я понимаю что отказаться от власти непросто и вы уже века цепляетесь за нее словно скупцы. Но не слишком ли цена высока? Ваш сородич, благочестивый Лейнард, принял для себя Ее благо, поймите… — начал опять проповедовать мужчина, мерно звеня серебром посоха, но хриплый наполненный неистовой злобой крик Айра заглушил его речь, как клекот воронья, заглушает соловьиное пение.
— Он всего лишь предатель и кара придет за ним неизбежно. Епископ, довольно демагогии! Мои бойцы уже отдохнули и готовы вновь залить окрестности ларийской кровью. Если вам дороги жизни ваших людей, прикажите им сложить оружие и не испытывайте более мое милосердие своими речами. Нам не нужны чужие умники, чтобы поменять нашу страну. Своих девать некуда.
— Это ультиматум, герцог? — тихо и печально спросил Арнидас заглянув в зеленые глаза собеседника.
— Это ультиматум. — безжалостно обрубил Айр, — Вы залезли в пасть льва и предлагаете ему стать травоядным. Только понятия о чести и дипломатии не позволяют клыкам сомкнутся на вашем горле. Решайте сейчас же, я не позволю вам тянуть дальше время чтобы перестроить ряды!
Арнидас погрузился в размышления. В начале боя он надеялся смести надменных аристократов с помощью подавляющей огневой мощи и изложить им свои условия, как случалось раньше при осаде замков баронов на их пути. Но сейчас речь шла о битве на полное истребление, при попытке прорыва или отступления он потеряет множество людей. И любое решение грозило лишь умножить скорбь его Леди. Заметив что зеленоглазый дикарь теряет терпение и готов отдать вновь приказ к атаке, епископ вздрогнул и тихо сказал:
— Довольно крови. Мы сдаемся и уповаем на ваше слово и сострадание.
— Вы контрактер, Арнидас? — холодно спросил Айр, прищурив глаза.
— Разумеется нет, герцог. Совет епископов запретил эту срамную практику два десятка лет назад, души людей могут принадлежать лишь госпоже. — благочестиво тот воскликнул, а потом посмотрел на Айра с толикой сочувствия.
— Что не мешает Лейнарду использовать хранителя. Не находите это лицемерным? — имя ненавистного врага, Айр едва не прорычал.
— Ситуация юноши немного сложнее чем может показаться на первый взгляд, — покачал головой епископ, передав адъютанту приказ солдатам сложить оружие, — Я не вправе многое рассказать, но поверьте, то что с ним совершили, чудовищно по своей сути и его ненависть к вашей королеве, вполне оправдана, хоть и порицается госпожой…
— К черту всю эту неоднозначность! Какого предателя или ублюдка не ткни, у каждого найдется своя слезливая история. Сначала я его прикончу, а потом уже узнаю что там
