же понимаешь. Твоего имени не упоминалось, но отчего-то я уверен, что они знали, что ты в Гарме. Неужели одна из Эйнхери может быть настолько важна, что ради неё арэнаи готовы пойти на переговоры?
Переговоры? Боевые маги не ведут переговоров о пленных — мы никогда не позволяли шантажировать себя. Неужели дед в таком отчаянии?
— Эйнхери держатся за своих, — неуверенно сказала я.
— Мой собеседник не принадлежал к твоей Семье. Его зовут Изенгрим Бергель, и согласно моим данным, он один из влиятельнейших боевых магов в стране. Для чего ты ему нужна?
— Это личное. У моей семьи с ним Договор, и Бергель кровно заинтересован в моей безопасности и неприкосновенности. Что вы ему сказали?
— Сказал, что все арэнаи, что находятся в Гарме, находятся там по доброй воле, — ослепительно улыбнулся Велор, отлично понимая, как я хочу сейчас вцепиться ногтями в его лицо. — И о чём же тот договор?
— Если вы ответите на мой вопрос, я скажу вам.
— О-о-о, эта игра мне нравится гораздо больше. Спрашивай.
— Я знаю, что вы к чему-то готовитесь — к некому ритуалу, для которого вы используете магию крови. Иначе зачем мне пить вашу кровь?
— Это вопрос? — хитро прищурил глаза некромаг.
— Нет, это мои догадки, — поспешно сказала я.
Мне действительно мало было известно о том, что за ритуал готовит маг. О нём мне рассказал Зикрахен, ему же о ритуале поведал Первый Консул, который сам слышал о нём от своего отца. Так что информацию я имела весьма искажённую, и даже не через вторые руки. Ритуал уже ранее проводился, но был неуспешен, в результате чего погибла арэнаи — мать Велора, а он сам долго болел и чуть не остался калекой. Но та чародейка не была особо талантливым магом, моей же силы должно было вполне хватить для успешного завершения ритуала, и я вроде бы даже должна была остаться в живых. По крайней мере, у Джареда и Зикрахена был в этом шкурный интерес, поэтому не думаю, что они в этом мне врали. А вот ошибаться могли.
— Вопрос в том, как долго мне ещё ждать, когда всё случиться, и что будет со мной потом. Вы сказали когда-то, что родовая честь Рейвенов запрещает причинять вред одному из своих, и я лелею в себе надежду, что мне удастся пережить то, что вы для меня готовите. Но скажите — что ждёт меня потом? Что ждёт все нас?
— Так много вопросов. И так много чаяний и желаний, — промурлыкал Консул. — Я понимаю, ты устала и хочешь вернуться домой. Но дорогая, тебе ведь совсем некуда будет возвращаться. Неужели ты думаешь, что Тайрани, даже с помощью метаморфов, устоит? То, что ты принимаешь за плен, лишь попытка спасти тебя — кто знает, будь ты сейчас там, смогла ли бы ты выжить в мясорубке войны? Пожалуй, меня можно упрекнуть в некоторой сентиментальности по отношению к своему потомству.
— Я должна поверить, что вы стараетесь ради других, а не себя? — Я даже не пыталась скрыть насмешки, и Велор небрежно пожал плечами: дескать, думай как хочешь.
— Так что там про твой Договор?
— Едва ли вам это правда интересно. Речь идёт об объединении двух родов, и одним из условием сделки является брачный союз между главой дома Бергелей и мной, как наследницы Эйнхери.
Скорее всего, бывшей наследницы. Отчего-то мне кажется, что Эйнар, отнявший у меня славу первого метаморфа в Тайрани, сейчас имеет все шансы занять моё место. Уж лучше бывший наёмный убийца, чем девица, связанная с некромагами.
— О-о-о, — протянул Рейвен оценивающе. — И после этого ты мне будешь говорить о том, что маги не должны править государством!
— О чём это вы? — хмуро спросила я.
— О том, что твой дед большой хитрец. Разве ты не знаешь, что причины опалы Эйнхери при дворе была в том, что предшественники нынешнего Императора хорошо осознавали, сколь опасна твоя семья для их власти? Сейчас, очевидно, Рорик Эйнхери вновь стремится к захвату власти, и Бергель ему будет в этом лучший союзник, будучи ближайшим и доверенным лицом Майстера.
— Мой дед не собирается уничтожать власть Майстеров! Рорик сам всегда стремился сдерживать тех магов, что стремились иметь влияние при дворе.
— Сдерживал конкурентов, хочешь сказать, пока Бергель превращал Императора в послушную куклу. Можешь мне не верить, но в своё время, пока тайранцы не узнали о нашем небольшом трюке с Зеркалами Связи, я был свидетелем весьма, хм, интересных бесед. Конклав Семей арэнаи это просто один большой серпентарий, и твой дед самый опасный змей из всех. Рорик Эйнхери контролирует магов, Бергель контролирует двор… правда, частично. Есть ещё Тайная Канцелярия, но куда ведут ниточки от Канцлера, я долго не мог понять.
— Но теперь поняли? — Сердце глухо стучало.
Велор развел руками.
— Я был удивлён и растерян, когда Хаккен доложил мне, что столкнулся в Алискане с одним весьма известным в широких кругах некромагом. Заинтересованного в происходящем и ведущего, безусловно, свою игру. Хель связан с Тайной Канцелярией Тайрани, но едва ли подчиняется ей — таких людей не нанимают на службу, скорее, им служат самим.
Сделала непроницаемое лицо.
— Я не слишком интересуюсь политическим интригами, поэтому не знаю, что твориться на верхах. Я обычный исполнитель, пешка, не более.
И это, к несчастью, была полная правда. Но надо же было Хаккену болтать о Нидхёгге!
— Ты фигура, находящаяся на правильной позиции, — рассмеялся лишь ему одному понятной шутке маг. — Как бы то ни было, жаль, что Пустынник не на моей стороне. Я пытался найти его долгие годы, но он надёжно скрывался от меня. Пока вчера я не почувствовал чьё-то магическое присутствие прошлой ночью. Некромага, весьма могущественного, но не гармца. Я почему-то сразу подумал на Пустынника. Ты что-то знаешь об этом?
"Держи лицо, сохраняй невозмутимость". Я потерла шею, но надеюсь, некромаг счел это проявлением лишь нервозности. Мой голос выдал лёгкое недоумение и даже возмущение:
— Я не вижу никого, кроме вас и ваших людей, айрин.
Ведь сны не считаются?
Анхельм Нидхёгг, Тайрани.
Легче всего было начертить защитный круг, сложнее — вынудить воронёнка помочь ему с планом. Особенно когда он узнал, через что ему придётся пройти.
— То есть ты будешь внутри круга — мёртвый…
— Почти мёртвый. Впрочем, ты не заметишь разницы.
— … а вокруг будет виться куча этих… как ты их назвал?
— Теневиков.
Салдорец скривился.
— Если не сама Смерть, от которой барьер не поможет.
— Едва ли Госпожа лично за мной придёт. Тебе нужно больше заботиться о теневиках
