Книга Невыносимая шестерка Тристы - Пенелопа Дуглас

Мистер Коллинз переводит взгляд на меня, а затем хихикает, как бы смеясь над самим собой.

— Сегодня вечером я готовлю ужин, — объясняет он. — Для кое-кого… — С этими словами он оглядывает свой выбор, а затем качает головой. — Мне просто стоит заказать в ресторане и сделать вид, что я сам это приготовил.

Готовит для кое-кого. Как и я.

Я подхожу к нему.

— Как насчет… нарезки. — Я тянусь к сырам в продолговатом холодильнике позади него, вытаскиваю кусочек бри, немного выдержанного чеддера и копченую гауду. — Это легко и выглядит действительно культурно и необычно, так что, думаю, вы согласитесь со мной. Можете съесть его на улице или перед огнем…

Он улыбается и берет сыры.

— Что-нибудь с низким содержанием углеводов, — бормочет он, одобряя выбор.

Да.

Я тащу его к отделу с овощами и фруктами, по дороге прихватывая несколько крекеров и французский хлеб.

— Немного помидоров, винограда, вишни… — Я бросаю продукты в его корзину. — Зайдите в другой отдел и купите немного мяса, а потом вина, все должно пройти хорошо.

Мистер Коллинз с впечатлением смотрит на свою добычу.

— Это действительно простой способ показать, будто вы знаете, что делаете, но при этом не нужно самому готовить, — говорю ему.

— Спасибо. — Но затем на его лице появляется обеспокоенное выражение, и он оглядывается: — О, мне нужна доска, верно? У меня ее нет.

— У Джиджи есть.

Его взгляд устремляется на меня, и, клянусь, он выглядит так, словно это какой-то большой секрет, и никто не знает, что он встречается со своей бывшей женой.

Потеряв на мгновение дар речи, мистер Коллинз, наконец, просто усмехается.

— Мы пытались сохранить это в тайне, — произносит он. — Клэй в курсе?

— Все в курсе.

Он закатывает глаза.

— Прекрасно.

И мне становится смешно. Я могу их понять. Развод стал для обоих тяжелым испытанием. Клэй увидела, как дом, в котором вырос ее брат, стал неузнаваемым.

Но это вина не только мистера Коллинза. Потеря, одиночество, измена… Многое произошло, чтобы разрушить их брак, но это не разрушило их семью. Джиджи продала дом, купила прекрасный коттедж на пляже и нашла себя. Клэй стала ближе к своим родителям, когда они разошлись, чем когда они были вместе.

И теперь, спустя годы, может, он сумеет заставить свою бывшую жену снова влюбиться в него. Он определенно готов принять вызов, потому что так и будет. Теперь она другая.

Тем не менее, они пытались сохранить это в тайне: не хотели обнадеживать Клэй, пока не убедятся, что это надолго.

— Это отличная идея. — Он указывает на еду. — Спасибо, дорогая.

— Всегда пожалуйста.

Я направляюсь к вину, беру Совиньон Блан и надеюсь, что холодильник в нашем маленьком доме решит сегодня поработать, и к тому времени, как Клэй вернется домой, оно уже охладится. Проверяю, позвонила ли она, на случай, если Мэйкон не закончит с машиной и мне нужно будет ее забрать.

Я еду к нашему дому, люблю пересекать рельсы, и мне нравится, что сейчас она, маленькая принцесса Сент-Кармена и полноценная болотная крыса, со мной на этой стороне. Я мчусь по грунтовой дороге на старом джипе, который купила пару лет назад, мой «ниндзя» стоит доме Мэйкона.

Воздух пропитан запахом моря, и я хватаю продукты с заднего сиденья, наклоняю голову и смотрю на маяк. Одна из многих вещей в нашем списке — и на что нам хватит денег — это снова подключить свет.

Но сначала ужин.

Открываю старые окна на кухне, отчего сентябрьский воздух проникает внутрь, включаю музыку и начинаю готовить суп гамбо.

Я чувствую, как пыль на полу скрипит под моими ботинками, и, сколько бы мы ни убирали, всегда кажется, что грязи становится все больше. Дом смотрителя маяка — грязная дыра, но это наша дыра, и она лучше любого особняка через дорогу. Старые деревянные балки надо мной пахнут годами ураганов и ветра, и все здесь наше. Наша плита, наш стол, наша еда, наша кровать.

Камин работает, и если когда-нибудь станет настолько холодно, что я не смогу согреть ее, тогда это сделает огонь.

Нам будет так весело ремонтировать это место и делать каждый его дюйм своим. Конечно, нужно соблюдать определенную эстетику, чтобы сохранить статус исторического памятника, но это не проблема. Мы только хотим сделать его удобным и улучшить то, что уже здесь есть.

Я срезаю стебли цветов, которые купила на рынке, и помещаю их в вазу с водой, ставлю ее в центр стола и замечаю фары снаружи, как раз когда солнце начинает садиться.

Через мгновение входная дверь закрывается, и я чувствую, как ее руки скользят вокруг моей талии.

— Мне нужно поговорить с тобой, — шепчет она мне на ухо.

Я, черт возьми, почти дрожу, поворачивая голову навстречу ее дыханию.

— Дай мне уменьшить огонь, — прошу я. — И потом мы сможем поговорить.

Я знаю, чего она хочет.

Клэй наклоняется ко мне и открывает старую жестяную коробку, которую я нашла сегодня утром.

Она поднимает старый снимок.

— Арчи?

— Да, — киваю я, вытираю руки. — Нашла его под половицей.

Она роется в коробке, разглядывая фотографии предыдущих обитателей. Корги Арчи и его человек, старый смотритель маяка.

— Это он, — улыбается она, находя фотографию мужчины с бородой в толстом свитере крупной вязки.

— Он выглядит в точности как я себе представляла, — говорю я. — Старый морской волк.

Она просматривает фотографии в коробке.

— Но никакой девушки.

Я обхожу ее и целую в ухо.

— Кто-то должен был фотографировать его.

Ее глаза загораются от этой тайны: возможно, коттедж стал убежищем для двух других влюбленных.

Я крепко обнимаю ее, решив продолжить традицию.

Убавляю температуру на плите, и она берет меня за руку, но вместо того, чтобы отвести наверх, выводит на улицу.

— Что мы делаем? — спрашиваю я.

Клэй не отвечает, ведя меня через дюны вниз к пляжу. Я не задаю дальнейших вопросов и не спрашиваю разрешения, когда опускаюсь на песок и притягиваю ее к себе между ног, обнимая ее, пока мы обе смотрим на бесконечный горизонт.

— Так о чем ты хотела поговорить? — спрашиваю ее.

— О расширенной гарантии на твою машину.

Я зарываюсь лицом ей в шею не в силах сдержать смех.

— Избалованная.

— Красивая, — вместо этого делает комплимент она.

— Проблемная, — парирую я.

— Моя жемчужина.

— Хулиганка, — говорю я ей на ухо.

Она поворачивает ко мне голову и шепчет.

— Солнце.

— Заноза в моей заднице.

Я улыбаюсь и целую ее. Целую ее долго, ветер развевает наши волосы, когда последний свет покидает берег.

— Ты любишь меня? — спрашиваю я, не отодвигаясь от ее губ.

Она встречается со мной взглядом.

— Так сильно, что мне будет больно, если ты не женишься на мне.

И прежде, чем я осознаю, что происходит, она надевает что-то на мой безымянный палец, не отводя от меня взгляд.

Мое сердце на мгновение останавливается, я не могу вымолвить ни слова, все внутри меня раздувается так сильно, что тело не может этого сдержать.

Что?

Точнее, да. Я…

Я прижимаюсь к ней губами, пытаясь выдавить слова, но мой голос теряется где-то в животе, сердце застревает в горле, а голова парит примерно в двадцати футах над телом.

Боже, я так люблю ее.