требуется ответов от Толстого с Достоевским, да и от всей русской литературы.
– Но можно ли сказать, что и современные писатели выполняют такую же роль в культуре?
Без сомнения. Не будем здесь, правда, называть те или иные имена, чтобы не открывать дискуссию на этот счет. Но моя работа в жюри конкурса «Большая книга», требующая ознакомления со значительным числом текстов, это подтверждает. Настоящая русская литература в духе великих классиков жива и сегодня.
– Можно ли утверждать, что русская культура и литература, как ее часть, являются во многом субъектом других, более сложных, может быть, и геополитических процессов. Ведь, как ни странно, борьба, если можно так выразиться с русской литературной классикой ведется достаточно целенаправленно, и мы не раз с Вами об этом говорили?
Конечно, и это очевидно для всякого непредвзятого наблюдателя. Россия и все, что она в себя включает – историю, культуру, людей, цели своего развития, идеалы, религию и другие формы духовной жизни стали громадным прыжком вперед для всего человечества в культурном смысле. И отменить это влияние какими-либо формальными запретами, цензурой и прочим – невозможно. Такое влияние, без сомнения, корректирует отношение многих людей и многих народов и к самой России, и ко всему русскому. Кому-то это страшно не нравится, и постоянно затеваются всякие дискуссии об имперском характере этой литературы, о ее неполноценности по отношению к другим мировым литературам. Это, конечно, смешно, и глобально не может повлиять на общемировое восприятие русской литературы, но в отдельных случаях происходит какая-то аберрация отношения.
– Но все-таки, понятно, что у нас был великий девятнадцатый век в культуре, не меньший по силе и двадцатый век, но все же сейчас чувствуется какое-то угасание всей письменной культуры? Как Вы можете это оценить?
Россия в культурном и историческом смысле развивалась неравномерно, это очевидно. Где-то она отставала, где-то опережала своих европейских собратьев и сестер, но известная спорадичность, «взрывной» характер ее развития не могут быть оспорены. Петр Великий, девятнадцатый век в культуре, Революция, попытка создания новой империи в мировом смысле, Победа в Отечественной войне, покорение космоса – вот, вероятно, главные этапы развития российского государства. Природа этой неравномерности не совсем понятна, ее с трудом можно объяснить рациональными причинами. Но вышеотмеченная спорадичность развития истории и культуры России, что нас интересует в первую очередь, обладает подчас четко выраженными периодами кристаллизации духовной деятельности ее участников, причем, их количество чрезмерно, избыточно, превышает, если можно так выразиться, потребности национальной культуры на данном этапе развития.
Так и кажется, что эта духовная деятельность подозревает, что следующего этапа у нее не будет, а будет кризис, финал, катастрофа и поэтому необходимо высказаться как можно полнее и до конца. И не важно при этом соответствие каких-либо идей или соображений тому, было ли это уже кем-то освоено и запечатлено, не слишком ли далеко и, по сути, модернистки мыслит себя автор (фантастический реализм Достоевского) – ничто не является важным с точки зрения закономерностей стиля, формы, правил чистописания при наличии вот этой смутно ощущаемой потребности сказать что-то такое, что не было еще высказано.
Да, такой модус существования не может не раздражать рационально выстроенную культуру, не может ею приветствоваться, но открытия, совершаемой в такой парадигме, столь привлекательны, результаты столь соблазнительны, что и аристотелианский Запад начинает с раздражением вначале, а впоследствии и с удовольствием переваривать продукты духовных откровений варварского Востока, России.
– И еще один вопрос: какова потребность современного человека в литературном слове, в самом типе культуры, который требует, чтобы ты читал тексты, написанные на твоем родном, прежде всего, языке?
Очень хороший вопрос и на него я также стараюсь ответить в своей книге. Совсем немного осталось до того дня, когда мы начнем корректировать психотип человека и его нацеленность на тот или иной род работы уже в утробе матери; это мир, где цифра, а не слово будут являться главной единицей передачи информации и где больше не будет места сомнению, страху и вере. (По крайней мере, нас вовсю в этом убеждают футурологи и многочисленные политики). Что это будет за мир, неизвестно? Будет ли там место самому человеку, тоже неясно.
Кажется, что мы уже на расстоянии вытянутой руки от действительности, в которой не будет болезней, быстрой смерти, где все блага технической цивилизации сделают жизнь человека, если не счастливой, то уравновешенно-спокойной. Правда, с каждым годом все уменьшается зеленая зона существования человека, пустыни наступают, климат меняется, пресной воды не хватает, сотни миллионов людей голодают именно сейчас – в мире айфонов и марсоходов. Степень неравномерности жизненных благ, данных исходно божественным провидением всем людям в одинаковой мере, никогда не была столь велика. Много соблазнов возникает в этом моменте у персонажей типа героев Достоевского, чтобы подкорректировать эту неравномерность разными способами, от войны до помещения целых континентов в резервации. Вот здесь и нужен русский классик, нужны поиски всей великой русской литературы.
«Экспресс-неделя» (Литва).
Вопросы задавал Юрий Строганов
Загадки и «зигзаги» русской мысли: о цивилизационном коде России
В Санкт-Петербургском издательстве «Алетейя», специализирующемся на выпуске интеллектуальной литературы, вышла очередная книга доктора филологических наук, многолетнего заведующего кафедрой русской филологии Вильнюсского университета (1997–2006), профессора Евгения Костина – «Шолохов: эстетика и мировоззрение».
– Евгений Александрович, в июле вы отмечаете 70-летие, так, может, сами себе приготовили такой подарок?
Спасибо за шутку, но на самом деле это результат многолетнего исследования творчества Шолохова. А по датам просто совпало. Да, впрочем, и не совсем совпало, юбилей-то в июле. Но мне приятно, что «Экспресс-неделя» помнит о нем и внимательно относится к моим работам, считает необходимым представлять их литовскому читателю.
– Вы же считаетесь известным специалистом по изучению творчества Шолохова, ваши статьи, по-моему около 10, есть в «Шолоховской энциклопедии» (М., 2012). Казалось бы, его творчество уже изучено вдоль и поперек. Помню вашу книгу «Шолохов forever», изданную в 2013 году совместно российским и литовским издательствами – исследование эстетических и философских аспектов мира великого писателя. А что нового в новой, извините за тавтологию, книге?
Она включает в себя не только прежние мои материалы, связанные с автором «Тихого Дона», переработанные и расширенные, но и значительную часть вновь созданных, относящихся к историческому контексту творчества великого писателя. Среди принципиальных для меня глав такие, как «Русская революция и русская литература», «Россия как протоцивилизация» и другие подобного рода.
– Уж, не с нынешним ли сложным периодом в истории России, развития его крайне специфических отношений с Западом вы связываете новую книгу?..
Да, этот аспект – связь истории и литературы, культуры – основной
