«Как понять, что ты не фрик?Сделай поскорей батик.Круто выдувать стекло,И совсем не тяжело!»В итоге новые обитатели лагеря, похоже, раскачались, им уже не сиделось на месте, все дружно вскочили на ноги. Жюль и Деннис подошли к микрофону и сказали пару слов о том, какое замечательное лето предстоит.
– Когда-то я и сама ездила в этот лагерь, – начала было Жюль, но в ответ публика совсем расшумелась, и, повторив свои слова, она тут же поняла: этим ребятам глубоко наплевать, что она, женщина средних лет в свитере, накинутом поверх футболки, с такими же блеклыми, неясными чертами, как у их матерей, когда-то была на их месте. Им без разницы – может, они даже и не верят ей. Ведь если бы верили, обязательно задумались бы о том, что когда-нибудь тоже поблекнут и выдохнутся.
– Это будет потрясающее лето, – сказал Деннис, подойдя к микрофону. – Вот увидите.
Ему самому было в кайф находиться здесь, видеть то, о чем Жюль твердила все эти годы. Вдобавок пребывание здесь напоминало, как жесток большой город с его неподатливыми поверхностями, неутолимой жаждой денег, позволяющих хоть как-то держаться на плаву. Там не приживется человек задумчивый или медлительный. А здесь, в Белкнапе, они бесплатно жили в большом доме Вундерлихов и выполняли довольно простую работу, не требующую напряженных усилий.
Эш говорила, что завидует им, решившим жить проще, и, конечно, их решению вернуться в то место, которое они с Жюль когда-то любили. Мало кому выпадает такая возможность. Конечно, сказала Эш, Жюль и Деннису обязательно надо взяться за эту работу, пусть даже ради нее придется изменить и перестроить всю свою жизнь.
– Как только сядешь на этот поезд, – сказала Эш, имея в виду момент, когда они обратились к Вундерлихам и договорились о собеседовании, – так с него уже не сойдешь. Что же вам теперь, отказываться от предложения? Бесконечно жаль, что мы с Итаном не можем перебраться в лагерь вместе с вами.
Но это была ложь во имя дружбы. Эш снимала экспериментальную версию «Кошки на раскаленной крыше», в которой мужские роли стали женскими и наоборот, так что жуткую главную героиню теперь звали Большой Мамой. Предстояли и новые театральные проекты, которым не было конца. Она бы ни за что не бросила все это ради того, чтобы вернуться в «Лесной дух», однако понимала, почему Жюль смогла так поступить.
Из холла убрали стулья, наспех соорудили диджейский пульт, и по длинному залу разнеслась музыка. Для Жюль она была совершенно незнакомой. Жесткое пульсирующее техно с отдельными, почти случайными вкраплениями человеческого голоса. В роли диджея выступала пятнадцатилетняя бас-гитаристка Кит Кэмпбелл – мелкая, яркая, юркая, с короткими и колкими темными волосами, белесыми глазами и бледной кожей. Миниатюрно-стильная в своих приспущенных шортах и незашнурованных ботинках «милитари». Для нее это было первое лето в лагере, и остальные ребята, похоже, к ней тянулись. К концу вечера Кит окружили несколько подростков – две девушки, простоватая белая и эффектная чернокожая, два парня, один с подведенными глазами, а другой – эдакий самоуверенный мачо в надетой задом наперед бейсболке. Всей толпой они рванули на выход. Девчонки задорно толкались бедрами, ребята шагали, засунув руки в карманы. Типичная тусовка, в которую сбивается школьная мелюзга.
