Пальцы ее замерли.
— Кто-то выдал динарианцам местонахождение тайного убежища Марконе. Кто-то из близких к нему людей. Кто-то, знающий многие из его секретов. Кто-то, обладающий серьезным поводом желать ему зла.
Деметра повернула голову в мою сторону и прищурилась.
— Многие мужчины разговорчивы с женщинами, с которыми они спят, — сообщил я. — Это давняя истина. И это давало бы вам отличный повод сблизиться с ним.
— Он мало отличается от большинства мужчин, — тихо произнесла Деметра.
— Я знаю, что у вас в ящике стола лежит пистолет, — сказал я ей. — Не пытайтесь взять его.
— Почему? — удивилась она.
— Потому, что я не собираюсь выдавать вас Марконе.
— Что вам от меня нужно? — спросила она.
Я пожал плечами.
— Я могу обращаться к вам время от времени за информацией. Если вы смогли бы помогать мне, не ставя при этом под угрозу себя, я принял бы эту помощь с благодарностью. Так или иначе, это не повлияет на то, скажу я Марконе о вас или нет.
Взгляд ее сощурился еще сильнее.
— Почему нет?
— Может, мне хотелось бы увидеть когда-нибудь его падение, — ответил я. — Но прежде всего потому, что это не мое чертово дело. Я просто хочу, чтобы вы знали, что мне известно об этих ваших штучках. На этот раз он, возможно, и не догадается. В его организации у него и без вас подозреваемых хватает — и я, право же, удивлюсь, если вы еще не сообразили, что задумал толстяк Торелли.
Деметра одарила меня ледяной улыбкой.
— Только не будьте слишком уж самоуверенны. Еще один такой же очевидный ход, и он все поймет. И тогда вы исчезнете.
Деметра чуть хрипло рассмеялась и закрыла шкаф.
— Я исчезла много лет назад, — она спокойно посмотрела на меня. — Так вы пришли по делу, мистер Дрезден?
Ну да, в этом доме всегда полно очень… очень спортивных девиц, которые с радостью, скажем так, возьмутся поднять мне тонус. И мой тонус давал понять, что он не против, чтобы его поднимали. Остальная часть тела, однако, утверждала, что хороший обед и двухнедельный сон гораздо приятнее. И, подумав хорошенько, остальная часть меня решила, что с каждым моим визитом это место становится все более красивым и более зловещим.
— У меня все, — ответил я и ушел.
* * *
Приехав домой, я не смог уснуть.
Наконец-то у меня образовалось достаточно свободного времени, чтобы задуматься, что же, черт подери, не так с моей правой рукой.
Я спустился в лабораторию и, покачивая висевший над столом пакет выдохшейся кошачьей мяты, посвятил Боба в события нескольких последних дней.
— Ух ты, — сказал Боб. — Огонь Души. Ты уверен, что он так и сказал, «Огонь Души»?
— Угу, — устало подтвердил я. — А что?
— Ну, — ответил череп. — Огонь Души — это… собственно, это почти Адский Огонь. Только из другого места.
— Райский Огонь?
— Ну, — задумался Боб. — Да. И нет. Адский Огонь — это такая штука, которой ты пользуешься, чтобы уничтожать. Огонь Души используется противоположным образом — для созидания. Понимаешь, в основе своей то, что ты делаешь, сводится к тому, что ты берешь частицу своей души и используешь ее в качестве матрицы для своей магии.
Я зажмурился.
— Чего?
— Это вроде как арматура в железобетоне, — пояснил Боб. — Ты берешь матрицу или арматуру, заливаешь все бетоном, и прочность их вместе взятых на порядок больше, чем они были бы по отдельности. Ты способен делать такие вещи, которых ни за что не смог бы сделать только с арматурой или только с бетоном.
— И я делаю это со своей душой? — спросил я.
— Да ладно тебе, Гарри. Что вы, смертные, так кипятитесь из-за ваших бесценных душ? Ты ведь никогда не видел своей души, не щупал ее, никогда не делал ничего с ней. Тогда из-за чего такой шум?
— То есть, ты хочешь сказать, что эта ручища была сделана из моей души?
— Из сплава твоей души и твоей магии, ага, — подтвердил Боб. — Твоя душа преобразовалась в энергию. В Огонь Души. В этом конкретном случае в энергию, почерпнутую из твоей ауры… из ауры твоей правой руки. Твое стандартное силовое заклятие формировалось на основе матрицы Огня Души, и то, что обычно выделялось в виде разового выброса энергии, превратилось в более долговременное образование, способное подчиняться твоим командам. Не мощнее обычного силового заклятие, но сложнее.
Я пошевелил зудящими пальцами.
— Ясно. Но душа-то моя восстановится, правда?
— Само собой, — заверил меня Боб. — Через несколько дней… неделю, максимум две. Все зарастет. Ступай и развлекайся, получай удовольствие, делай что-нибудь такое, что полезно для души — и все восстановится еще быстрее.
Я хмыкнул.
— Выходит, ты говоришь, этот Огонь Души не открывает у меня никаких новых способностей? Он просто делает меня более тем, кто я уже есть.
— Гораздо более, — жизнерадостно кивнул Боб со своей полки. — Именно так делают все свои штуки ангелы. Хотя надо признать, ресурсы у их душ побольше, чем у тебя.
— Я думал, у ангелов нет душ, — заметил я.
— Я же сказал, люди почему-то слишком возбуждаются при использовании этого слова, — ответил Боб. — У ангелов, скажем так, кроме души вообще ничего больше нет.
— Ого. А что случится, если, гм… ну, ты понимаешь. Если они используют слишком много ее?
— Сколько будет пять минус пять, Гарри?
— Ноль.
— Верно. Подумай над этим немного. Уверен, ты придешь к правильному выводу.
— Это плохо?
— Видишь? Ты не безнадежен, — заявил Боб. — И кстати, ба! У тебя же новый магический меч на хранении? Мерлин сдох бы от зависти: ему-то только за одним пришлось следить! И работать на деле вместе с Уриилом! Ты растешь как профессионал, Гарри!
— Я мало чего слышал про Уриила, — признался я. — То есть, я знаю, конечно, что он архангел, но…
— Он… он из ветхозаветных, — сообщил Боб. — Помнишь парня, который перебил перворожденных детей Египта? Это он. Насчет остального… ну, все больше подозрения, догадки. И он не из тех, кто любит похваляться. Он не мастер много говорить, понимаешь?
— Райский призрак, — сказал я. — И Мэб в восторге от его стиля.
— И он оказал тебе услугу! — радостно добавил Боб. — Это наверняка к лучшему!
Я опустил голову на стол и вздохнул.
Однако после этого я все-таки сумел подняться в спальню и выспаться по-настоящему.
* * *
Я всегда люблю эти вулканически-луковые штуки, которые готовят в японских ресторанах. И я, и другие семилетки за столом. Еще я умею ловить ртом креветок, которых повар подбрасывает в воздух кончиком ножа. Я проделал это так здорово, что он метнул в меня еще две креветки разом, обеими руками, и я поймал их обеих, заслужив аплодисменты сидевших за столом и искренний, от души смех Анастасии.
