Карцо моргает, вглядываясь в полумрак. Дверь купе не заперта и ударяется о косяк. На полу валяется пустая банка из-под пива. Когда поезд делает поворот, она катается по полу. Раздается треск металла. Карцо вздрагивает и смотрит на собственную ступню, которая только что раздавила банку. В купе раздается голос существа. Кажется, оно чем-то удивлено.
Голос священника звучит из неподвижных губ существа и отвечает вопросом на вопрос:
— Я знаю тебя лучше, чем ты знаешь меня, экенлат.
Карцо вздрагивает: «экенлат» на языке Воров Душ означает «мертвая душа». Он наконец понял, чей голос слышит. Это существо — демон, с которым он много раз сражался за время своего служения экзорцистом. В Калькутте, в Белене, в Бангкоке, Сингапуре, Мельбурне и Абиджане. И всегда побеждало это существо — Калеб, князь Воров Душ. Этот дух стар как мир, его родовое демоническое имя Бафомет, он самый могущественный из рыцарей Зла и архангел Сатаны. Так же как раньше в ацтекском храме, во время своей попытки победить высшее одержание, Карцо понимает, что против такой тьмы его вера ничего не может сделать.
В тот день Карцо вошел в круг из свечей, упал на колени у ног Калеба и стал поклоняться ему. Вот когда демон коснулся его и вошел в него.
— Я вижу, Карцо, что ты наконец все понял. Теперь тебе пора умереть.
189
Глазами Калеба Карцо видит, как его собственные руки достают из холщового чехла книгу. Значит, Вор Душ откопал в подвалах Больцано и теперь везет в Ватикан Евангелие от Сатаны.
— Почему?
Зверь улыбается в темноте.
— Что «почему», Карцо?
— Почему я?
— Потому что ты лучший. Ты чувствуешь вонь святых и аромат демонов. Я слежу за тобой с тех пор, как ты родился, Карцо. Я направляю твои мысли. Я шепотом говорю с твоим умом. Я прятался в стенном шкафу твоей комнаты, когда ты засыпал по вечерам. Я сидел сзади тебя в классе. Я играл с тобой во дворе. Всюду, где был ты, был и я.
— Это ложь.
— А те странные запахи, которые ты чувствовал, проходя мимо людей? Аромат ненависти, зловоние добра и запахи неосознанных страстей. Слегка коснувшись человека, ты уже знал, добрый он или полностью злой. Ты знал, убил уже этот человек кого-нибудь или работает на общественных началах в благотворительном обществе.
Или он добрый и злой одновременно, как Марта Дженнингс. Ты помнишь ее, Карцо? Безобразную и очень ласковую толстую женщину, которой твоя мама иногда поручала присматривать за тобой, когда ты был маленьким. Она пахла мимозой и мусором из мешка, который был оставлен под жарким солнцем. Запах мимозы был слабым, а запах мусора сильным. Хочешь знать, почему от нее исходили два настолько противоположных запаха?
— Замолчи!
— Она взяла в свой дом двоих приемных детей — умственно отсталых малышей, которые никому не были нужны. Отсюда запах мимозы. А мусором мамаша Дженнингс пахла потому, что, когда ее муж вечером возвращался домой, воняя спиртным, мамаша Дженнингс включала телевизор на максимальную громкость, чтобы не слышать, что муж делал с младшей приемной дочкой в дальней комнате.
— Ты когда-нибудь заткнешься?
Молчание. Потом Калеб снова начинает говорить:
— А Рон Келберт? Ты помнишь этого старого подонка? Конечно нет. Ты не можешь о нем помнить: тебе было всего восемь лет. А все-таки? Он был высокий и худой, в круглых очках и с длинными волосами. Ты случайно коснулся его в очереди в кино, когда он проходил мимо тебя и твоего отца, чтобы купить несколько билетов на свободные места. Он вонял аммиаком так, что ты едва не лишился чувств. Так пахнут убийцы детей. За два года он изнасиловал и зарыл в землю живыми четырнадцать малышей.
Карцо закрывает глаза и вспоминает тот день. Когда он дотронулся до руки Рона Келберта и запах этого человека проник в его носовые пазухи, он так побледнел, что отец вывел его из очереди и заставил сесть на скамью.
— Да, теперь ты вспомнил. Проклятый Рон Келберт! В тот день он тоже почувствовал, что ты что-то заметил. И пристально смотрел на тебя, пока твой папа занимался тобой. У него даже возникла мысль сделать тебя своей пятнадцатой жертвой, но он передумал, когда увидел, что ты забираешься в пикап своего отца, чтобы ехать домой. Ты смотрел на него через окно, пока машина отъезжала. Ты это помнишь?
Да, Карцо это помнил. Он смотрел на Келберта. А убийца смотрел на него и махал ему рукой.
— Хочешь знать, почему в тот вечер он решил не убивать тебя?
— Нет!
— А все-таки я тебе это скажу. Он не убил тебя потому, что в очереди, как раз перед тобой и твоим отцом, стояла девочка по имени Мелисса. Белокурая девочка с косами, совершенно во вкусе Келберта. Вот почему, проходя мимо вас, он подошел ближе: он хотел вдохнуть запах волос Мелиссы. Потом он дождался, пока в зале погаснет свет, и усыпил Мелиссу и ее мать хлороформом. Хочешь узнать, сколько еще детей он убил до того, как был арестован? Жаль, что ты ничего не сказал в тот вечер.
— Никто бы мне не поверил.
— Это верно.
Снова молчание.
— А еще был Барни.
— Кто?
— Барни Клифорд, твой друг детства, у которого ты просиживал все вечера, субботы и воскресенья. Вы любили друг друга, как братья. Вы вместе буянили и делились друг с другом всем, что имели. У вас все было общее — и радости, и горести. Девочки тоже…
