Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
— Да нет же, Господи, — ответил Таррас. — Мне слишком хорошо известно, что у вас за память. Вы можете даже, описать, как я был одет в тот день
— Белый костюм, галстук и платочек в кармашке — зеленые, и панама, которая поразила Яуа и его сыновей. Они до сих пор над ней смеются. Джордж, я хотел бы, чтобы вы приехали в будущем году. Скажем, в феврале. Может быть, дождей будет поменьше в это время.
— Приеду. Если доживу, конечно.
— Если вы умрете, я вам этого не прощу. Пауза. Взгляд стал еще более сосредоточенным.
— Действительно можно найти солидные аргументы?
— Государство — это некое образование, имеющее свою территорию, население и правительство. К тому же оно суверенно и независимо и в таком качестве не подчиняется другому государству или какому-то иному образованию, а напрямую подвластно лишь международному закону. Только по одному этому вопросу поколения юристов могут спорить лет пять, не меньше.
— Я, наверное, не буду ждать так долго.
— Реб, даже сам термин «международное право» не имеет никакой серьезной юридической основы. Это просто перевод выражения «international law», которое употребил около двухсот лет назад некий Бентам. И он придумал его, наверное, в состоянии глубокого алкогольного опьянения. До него этого выражения не существовало. Употребляли просто латинскую формулу jus inter gentes, изобретенную другим чудаком по имени Виториа в XV веке или около того. Кажется, в 1720 году француз д’Агессо перевел jus inter gentes как «право в отношениях между нациями». Что было абсолютной наглостью, а главное — глупостью, если знать латынь. Добрейший д’Агессо уже тогда послужил своему властелину и Франции, превращавшейся в настоящую империю. А что касается англо-саксонских юристов, точно так же озабоченных тем, чтобы оправдать свои национальные завоевания и придать им законный характер, то они пошли по его стопам. Настолько, что старый добрый Кант в своем проекте вечного мира…
— Джордж!
— …вечного мира, о котором писал в 1795 году, слово «нации» заменил словом «государства», международное право…
— Джордж. Молчание.
— Я могу говорить так сто сорок три часа подряд, — ответил Таррас. — Как минимум.
— Территория, население и правительство.
— У вас есть территория и, судя по всему, население. Сделайте Яуа премьер-министром или президентом, как вам или ему больше понравится. Никто не сможет оспорить у него права первого поселенца, если только не обратятся к эпохе дрейфа континентов, еще до образования Берингова пролива, к тем временам, когда индейцы Амазонки были еще азиатами. Что касается территорий, то вам придется открыть миру, что эти сто одиннадцать компаний — части головоломки, придуманной вами одним. В этом и заключается — вы обо всем этом, конечно, подумали раньше меня — причина ваших колебаний, ведь придется вывести на свет Божий все, что вы создали, Реб, и не только в бассейне Амазонки. Все без исключения. Весь мир тогда узнает — и, клянусь Богом, рухнет от этого задницей на землю, — что существует Реб Михаэль Климрод.
Реб повернулся к Таррасу спиной.
— Цена немалая, Реб. Вам придется выйти из тени. Это будет своего рода самоубийство. После стольких и стольких лет…
Реб промолчал, не шелохнувшись.
— Самое удивительное, Реб, что я убежден, вы поступите именно так, чего бы вам это ни стоило. И не потому, что я заговорил с вами. Я не обольщаюсь ни на секунду относительно своего влияния. Как долго идея зрела у вас в голове?
— Годы, — очень спокойно ответил Реб. — В каком-то смысле.
И он встал прямо напротив Тарраса:
— Вы действительно хотите взять на себя это дело?
— Ничего в мире я так горячо не желаю, — ответил Джордж Таррас чуть ли не с отчаянной решимостью и тут же добавил: — И это вовсе не связано с тем, что я остался один. Реб, я хочу заняться этим, потому что искренне верю и отдаю себе отчет в том, что справлюсь лучше друг Я вас немного знаю…
— Довольно хорошо знаете, — вставил Реб с улыбкой. — Но где доказательство?.
— Могу его представить, Реб. Я уже подобрал кое-какие фамилии. Пять или шесть. По крайней мере на первое время. С условием, что группа возрастет в дальнейшем, когда мы выдавим из наших мозгов все, что можно, и не высушим их до конца. Никаких архивариусов нам не надо. Я знаю одну замечательную женщину, которая сможет организовать команду. Мы отберем все, что имеет отношение к международному праву, и тщательно проработаем. Реб, с начала времен в мире нет ни одного законного государства. Такого не существует, законность — это надувательство. Ubi societas, ibi jus: где существует общество, рождается право. Враки! Слова! Мы, юристы, в таких случаях рисуем разноцветную пустоту, заявляя при этом, что возводим стены. А люди делают вид, что верят нам, хотя мы, подобно д’Агессо, подпеваем королям. Посмотрите, вот там, на уровне вашего левого плеча, стоит Холл. Откройте и прочтите, кажется, это на 127-й странице: «Государство может обрести территорию путем одностороннего акта и по своей собственной инициативе, путем оккупации, вследствие прекращения платежей другим государством или по договору дарения с общиной или частным лицом, а также в связи с истечением срока давности или расширением владения, связанного с процессами в природе…»
Я цитирую по памяти. Вы слышите, Реб: односторонний акт по собственной инициативе… Это нечто иное, как описание грабежа, завоевания посредством насилия, хищения. Законность, суверенитет и чудовищный фарс священного права — целая гамма цветов для того, чтобы приукрасить войну, закабаление, договоры, которые навязывают или принимают во имя равновесия между двумя одинаково пугливыми и измученными противниками. Бельгия возникла в результате неистовой вражды между Францией и Великобританией, так как обе эти страны по очереди подвергались нашествию завоевателей. Африканские страны представляют собой разделенные черт знает как территории, где совпадения национального флага с этническим составом коренного населения бывают только случайными, что уж говорить о Южной, Центральной и даже Северной Америке: ну что бы произошло, если бы испанцы, захватившие Мексику, не получили в Аламо взбучку от англичан, завоевателей нынешних Соединенных Штатов? А что такое СССР, как не Российская империя, империя тех русских, что живут между Прибалтикой и Украиной, а лапы протянули до японских, монгольских, афганских, китайских земель и так далее, не говоря уж о казаках, которых они за последние тридцать лет так весело истребили, о смуглых кубинцах, которых используют как наемников, или сенегальских пехотинцах? Где оно, священное право турок, степных завоевателей Центральной Азии, решавших, кстати, проблему армян почти тем же способом, каким мы решали проблему наших индейцев? После какого срока оккупации завоеватель становится коренным жителем? Я встречал в Мексике, Алжире, Вьетнаме людей, возмущавшихся тем, что их колонизовали, но Гонзалес из Мексики был прямым потомком своих предков из Кастилии и Арагоны, Мохаммед из Тизи-Узу пришел из Аравии, чтобы при помощи палочных ударов обратить в свою веру появившихся здесь до него берберов, происходивших то ли от вестготов, то ли Аллах знает от кого, а Нгуен Такой-то в дельте Меконга весело прошелся по животам чамов и прочих кхмеров, прежних жителей этих мест. Перечислять можно бесконечно. Священное право! Мне смешно до колик. Можно, привести миллиард примеров.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
