чай… коньяк?
Соня замотала головой, опустилась на стул и, закрыв лицо руками, заплакала горько и безутешно, как умеют только дети, которым запретили есть грязь и улиток. Надя растерянно смотрела на вздрагивающие плечи Сони, гладила по волосам и шептала успокаивающие заученные фразы. Уловив перерыв между всхлипами, поставила на стол стакан с водой.
– Юлька?
Соня отрицательно дернула головой.
– Кирилл?
– Нет.
Надя нахмурилась.
– Господи, не пугай меня. Все живы? Мама?
– Живы, – Соня попыталась сделать глоток, закашлялась и отставила стакан в сторону.
Надя отодвинула стул и села напротив.
– Марк?
Соня вздрогнула, медленно подняла взгляд.
– Откуда? – она на секунду замялась. – Вы общаетесь?
– Нет. Просто симптомы знакомые, – печально произнесла Надя, – значит, Марк?
Соня положила на стол руку и раскрыла ладонь. Она так крепко сжимала ласточку, что та вдавилась в кожу чуть ли не до крови.
– Марк.
Надя вздохнула, взяла брошку и переложила на стол.
– На курсах массажа ты не была.
– Была, – эхом отозвалась Соня. – В его городе.
– И у вас что-то было? – осторожно поинтересовалась Надя.
Соня ответила не сразу, снова схватилась за стакан, в этот раз осушила его залпом.
– Всё было. Всё.
Надя встала, прошлась по комнате из угла в угол. Соня только сейчас обратила внимание, что кухня выглядит по-другому. Исчезла стенка, отделяющая ее от соседней комнаты, получилась просторная гостиная, ни капли не похожая на бедненькую, но идеально чистую комнату из прошлого. Теперь это было полупустое современное помещение в стиле лофт.
Надя резко остановилась.
– Вас опять притянуло друг к другу.
Соня всхлипнула и промолчала.
Надя снова села, но тут же вскочила.
– Если бы не дети, я бы посоветовала тебе не раздумывая выбрать Марка. Такая любовь, как у вас, встречается редко, если вообще встречается. Вы больны друг другом. Но… Юля никогда тебя не простит, да и Тим. Насчет Кирилла точно не знаю. Он тебя сильно любит, но именно поэтому, скорее всего, простит.
Соня потерла виски и снова опустила лицо в ладони.
– Насколько было бы проще, если бы Кирилл был алкоголиком или импотентом, поколачивал меня и пугал своей агрессией детей, или просто был бы редкостным придурком с завышенным самомнением и мерзкими привычками.
– То есть не был бы Кириллом, – подсказала Надя.
– Да! – воскликнула Соня и тут же перешла на шепот: – Мы с ним столько пережили, давно вросли друг в друга. Мыслями, чувствами, общим прошлым. Он заботливый и добрый. Очень нежный. А ещё хороший отец.
Надя взлохматила короткий ежик волос на затылке.
– Но не Марк.
Соня вскочила, теперь она принялась нервно мерить комнату шагами.
– Выбор не между Марком и Кириллом, а между Марком и семьей. Ни Юля, ни Тим не простят мне измены. Я лишусь их всех навсегда.
Соня тяжело опустилась прямо на пол и снова заплакала. Надя села рядом, обняла ее за плечи и погладила по спине.
– Юля точно не простит. Своего отца она боготворит.
Соня сжала пальцами голову.
– Вот такая я хреновая мать. Хуже меня только кукушки и гастролирующие актеры.
– Да не в этом дело. Тебя она тоже любит. Просто, это же ты изменила. Юлька максималистка. У нее не просто всё черное и белое, а вантаблэкcontentnotes0.html#note_17 и чистая белизна. Я не представляю, как тебе из этого выбраться. Это невозможный выбор.
Соня рывком втянула воздух, горло пережало спазмом, даже дышать было больно, не то что говорить.
– Я его люблю.
– Я знаю, Сонь.
– Что мне делать?
Надя замялась, как можно давать советы в такой ситуации?
Соня судорожно икнула.
– Ты меня осуждаешь, да?
– Господи, Сонь! – возмутилась она. – Вообще не думай об этом. Не осуждаю и никогда не буду. А если ты кого-то убьешь, помогу закопать. Да, я плохой человек, абсолютно безнравственный и грешный, и всегда буду на твоей стороне.
Соня вздрогнула. Эти слова она уже слышала. И всё же Надя ее обманула. В одном не солгала – безнравственная и грешная – это про нее.
Соня поднялась, тяжело, как старуха, оперлась на полку у стены. Выпрямившись, наткнулась взглядом на фото в рамке. День рождения Марка, тот самый кадр в кафе. Он сидит в центре, Надя целует его в щеку, а Соня вообще отвернулась. Он взяла рамочку и провела пальцем по холодной поверхности снимка.
– Надо же. Ты ее сохранила.
– Хороший был день, – печально откликнулась Надя. Помнишь, какие мы строили грандиозные планы?
Соня поставила рамку на место.
– Марк мечтал стать спортсменом, а сейчас у него покалечена нога и он сбежал от людей в лес. У тебя все сбылось.
– А ты о чем мечтала?
– О Марке. Я мечтала о Москве, гитаре и Марке, – Соня развернулась, – давно это фото тут стоит?
Надя недоуменно нахмурилась.
– Давно, распечатала через день, после того как ели мороженое в кафе.
Соня снова бросила взгляд на рамочку. Юля ведь была здесь, не могла не видеть этот снимок, наверняка узнала Марка в семейном альбоме. Очень уж у него внешность яркая и запоминающаяся.
– Юля спрашивала о нем?
– Не так давно, кстати, спрашивала. Там не видно твоего лица, она и не знала, что на фото ты. Я сказала, это друзья юности.
Соня снова села на стул и, опустив голову на сложенные руки, заплакала, но уже не так громко, скорее беззвучно и обреченно.
– Прости меня.
Надя нажала кнопку на чайнике и оглянулась.
– За что?
Соня не подняла головы, пробормотала куда-то в стол:
– За то, что я трусиха, подлая, мерзкая трусиха и предательница. Я ненавижу себя за тот день и за то, что так и не попросила у тебя прощения. Мне было жутко стыдно. Да и сейчас не меньше.
– За какой «тот день»? – хмыкнула Надя. – Не понимаю. Я не веду счет черным дням, отмеряю жизнь удачными.
Соня подняла лохматую голову, на лбу отпечатался узорчатый рисунок скатерти.
– За то, что не пригласила тебя на день рождения.
Надя встрепенулась.
– Блин, Сонь, ты же сегодня именинница! Из головы вылетело. Я тебе подарок приготовила еще восемнадцать лет назад. Я ведь тогда пришла, видела, что у тебя празднуют и… ушла. Тогда немного обиделась.
Соня застонала в голос, несмотря на легкость, с которой призналась Надя, в ее голосе чувствовалась задавленная боль.
– Какая я тварь! Ты еще и с подарком приходила. А я даже трубку не взяла.
Надя улыбнулась.
– Всё, хватит уже убиваться, это было сто лет назад. Погоди, сейчас принесу.
Надя вышла из комнаты, вернулась с небольшим свертком и положила перед Соней на стол.
– Вот. Мелочь. Я ее случайно сохранила, хотела преподнести с
