под контролем паразитов, атаковали уже освободившихся в разы жестче и агрессивнее при этом было понятно, что пришедшие в себя, в свою очередь, щадили еще зараженных, сознавая, что наносят удары своим же.
— Они проигрывают! — снова задергалась я. — Сейчас их сомнут!
— Возвращение сил не может быть мгновенным, Яна, — все так же невозмутимо ответил Роман, хотя я видела, как мрачнеет его лицо с каждым упавшим на песок.
— Ну так идите и помогите им!
— Мы там, где надо! — ответил Антон. Вот же спелись, две старые ящерицы!
Я снова заизвивалась в руках Главы, желая хоть взглянуть на Игоря, от которого теперь не было слышно ни звука. На самом деле я уже была на грани самого настоящего отчаяния. Моего терпения не было и в самом начале этого столкновения, а сейчас я и не помнила, что вообще должно значит это слово. И думать о том, что мое еще недавно бушевавшее чадо замерло сейчас, то ли выжидая, то ли прислушиваясь ко всему происходящему, я тоже не могла. Лишь только краем сознания отметила, что его злость частично перетекла в нечто подобное изумлению или недоумению, хотя меньше от этого не стала.
— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — уже наплевав на все, взмолилась я. — Я нужна ему.
Ответом мне было около минуты молчания, а затем железная хватка Антона разомкнулась так резко, что я едва не рухнула на землю.
— Тебе лучше отойти подальше от моей женщины… брат Роман, — раздался жутко хриплый голос Игоря. Последние два слова он практически выплюнул, как будто они противно обожгли его язык. — Не стой к ней так близко дольше, чем требуется!
— Ну надо же, наше юное дарование вернулось, но, похоже, с головой и контролем у него по-прежнему не особо хорошо, — в голосе Романа, наверное, при всем желании не могло быть больше ледяного сарказма, но я его уже почти не видела и не слышала, полностью сфокусировавшись на Рамзине.
— Думаю, теперь мы можем размяться. А ты, брат Игорь, уж постарайся не облажаться… опять! — Роман шагнул в сторону, наконец давая мне увидеть моего мужчину. Антон присоединился к нему, и они не спеша направились в сторону места странного сражения, теперь даже не оглядываясь на нас. Типа, выполнили очень важную миссию и отправились вершить великие дела дальше. К слову сказать, никаких активных движений там больше не наблюдалось. Похоже, все и правда кончилось. Сразу и одномоментно.
Игорь стоял, слегка согнувшись, бледный, потный и выглядел так, словно его многократно переехал грузовик. Было совершенно очевидно, что даже простое вертикальное положение тела дается ему невероятно тяжело, а его дракон все еще пребывал в отстраненном выжидательном состоянии.
— Жестокий, бессердечный, чешуйчатый ублюдок! — пробормотала я и, несмотря на то, что сама еле держалась на ногах, подошла к Игорю и обхватила его так, чтобы он мог на меня опереться.
Естественно, упертый Рамзин и не подумал использовать меня в качестве опоры. Но зато он притиснул меня к себе, так что мои кости взвыли от давления, и уткнулся лицом в волосы. И только в этот момент его долбанный ящер будто влился в его тело, заполняя все пространство вокруг нас силой. А на меня обрушилось такое неимоверное облегчение, что в единый миг как по щелчку расслабилось все, что до этого было напряжено до невыносимого предела. Я прямо-таки слышала, как с грохотом лопнули оковы малыша, и нас охватило пламя. Оно ликующе рвануло на волю, желая наконец получить свою добычу. Но Игорь положил свою большую ладонь мне на живот.
— Тшшш, родной! — сипло пробормотал он. — Еще не твое время. Все уже кончилось. Успокойся и дай успокоиться маме. Наступит день, и ты станешь главным надирателем задниц во Вселенной. Но сейчас еще нет.
Он что-то еще говорил и говорил о нём, обо мне, о нас троих, о будущем, о счастье и бесконечном количестве дней и событий, что нас ждут, и наш кроха медленно стихал, словно плавное течение голоса Игоря его завораживало. Огонь угасал, становясь просто ласковым теплом. Ярость опять обращалась любовью. Голодный охотничий азарт — спокойствием. Обида и агрессия — доверием и трепетом. Эта трансформация была поразительна и почти необъяснима с точки зрения человеческих эмоций, но, очевидно, мне нужно привыкать, что большинство реакций моего чада не будут подчиняться законам людской психики и логики. Однако в том, что между отцом и сыном была поразительная гармония и созвучность, сомневаться не приходилось. Я и сама чувствовала, что плыву за голосом Игоря, волшебным образом вплетаясь своими чувствами, мыслями всем существом в эту картину идеального грядущего, что создавал сейчас мой мужчина. Поразительная тишина и вакуум воцарились вокруг нас в этот момент. Я обхватила Игоря за шею, врастая в него всем телом, и потянулась мысленно к малышу, позволяя этой связи обрести своё логическое завершение. Может, мы и сотворили с моим мужчиной монстра, но это был наш родной монстр. Безумно любимый, свет наших несовершенных душ, бесценное наше сокровище. Дракон окутал нас троих своей сущностью, давая нам свою клятву, завершая единение, и все стало совершенно правильным, абсолютно неопровержимым. Этому есть только одно определение у людей — мы стали семьей, единым организмом окончательно и бесповоротно, и этого теперь не могли изменить никакие катаклизмы и обстоятельства. Плевать, что нашу семью можно было назвать, мягко говоря, странной. Не имеет значения, сколько мы совершили ошибок или еще совершим. Мы стоим вначале новой незнакомой дороги, но, когда ты больше не одинок, идти вперед не страшно. А потом дракон будто отступил, увлекая за собой сознание нашего сына, и мы остались с Игорем наедине. И при всей моей уже просто маниакальной любви к нашему чаду это сейчас казалось самой необходимой вещью в мире. Мы неимоверно нуждались в этом замкнутом лишь на нас двоих пространстве после того, как ощутили возможность утраты друг друга. Мне уж точно было это нужно больше чего бы то ни было. Опять ощутить каждой клеткой тела, что у меня есть этот невыносимый мужчина, и что он по-прежнему мой для всего, чего только могу от него захотеть. А хотела я все! Споров, секса, противостояний, мучительной ласки, острой нежности, взаимной заботы, бесконечный дней и ночей, недолгих расставаний, тоски друг по другу и наполненных зверским голодом встреч. Всего! Обхватив лицо Игоря, я облизала губы своего мужчины, умоляя принять насовсем. И как всегда получила чисто рамзинский ответ. Он вторгся в ответ, не просто принимая предложенное, но и захватывая гораздо больше, забирая все без остатка. Его губы, как всегда, не давали
