в нее ураганным тараном через несколько секунд после того, как Ренх-сат с неожиданной для человека такой комплекции скоростью метнулся внутрь, успев снести в проем и кого-то из соратников. Башня дрогнула, затряслась; заскрипела лазурная острая крыша, ломаясь со скрежетом, с треском старых стропил, как вершина тонкого карандаша, — и полетела вниз, рассыпаясь, и с жестяным оглушительным грохотом врезалась в землю у газона с орудиями.
Как по неслышимой команде понеслись в эту сторону десятки раньяров, наемники снизу закричали, принялись палить в воздух.
Люк, вернув невидимость, взмыл выше, заглянул в башню через сломанную крышу. В ней было пусто — только уходила вниз засыпанная камнем винтовая лестница, — и он досадливо выругавшись на себя, понесся прочь.
Но по пути он завернул-таки к орудиям, поднырнул под стайку раньяров, расшвыряв их, и, пока они возвращались, с минуту увлеченно опрокидывал танки и артиллерию колесами и гусеницами вверх.
Когда Люк летел обратно, злой, возбужденный и сердитый на себя, в голове почему-то звучал голос Луциуса Инландера: «Побольше самоконтроля, Лукас».
«Я всегда буду вести себя в этом теле как подросток?» — сдавленно прошипел герцог в сторону воздушного духа, неотступно следовавшего за ним.
«Нетссс, — усмехнулся змеедух. — Есссли бы ты инициировалсссся вовремя, то обе ипосссстассси взрослели бы равномерно. Еще летссс дессссять — и ты исссправишшшься. А до этогоссс за тобой будетссс очень весссело наблюдать».
Люк фыркнул непечатное и полетел быстрее. Ему уже очень хотелось увидеть Марину. И не только увидеть. Но прежде нужно было поохотиться в море и передать Майлзу все, что он рассмотрел и узнал.
В этот раз оборот прошел менее болезненно — Люк был сыт и почти не зол, и его лишь немного пошатало по пути к форту. Майлз выслушал его светлость и сдержанно попросил подождать около часа, чтобы собрать командиров фортов и старших офицеров. Герцог на совещании еще раз повторил свой рассказ, нарисовал на карте линии будущих укреплений иномирян, расположение загонов. Делиться своим идиотским поступком он не стал — вряд ли кто мог обругать его сильнее, чем он сам.
Смерть генерала иномирян не помогла бы закончить войну, и на его место пришел бы другой. И если повадки Ренх-сата уже были понятны: например, он не станет отступать вместо того, чтобы принять бой, — то новый человек внес бы в планирование большую долю неопределенности.
Но уж если решил убивать, то нужно было убивать, а не заниматься подростковой показухой. То, что Ренх-сат убил бы противника, не медля, Люк не сомневался.
После его рассказа слушали доклады разведчиков, а герцог злился, тосковал, курил и хотел к Марине. Как будто до сих пор был змеем с ветром вместо мозга в голове.
— Я, признаться, не хотел выступать, пока не решена судьба Угорского котла в Рудлоге у нашей юго-восточной границы, — поднялся из-за стола полковник Майлз. — Потому что, если рудложцы уступят, мы не успеем вернуться и закрыть герцогство с юго-запада. Но по последним сведениям, быстро бои там не завершатся, а мы не можем позволить Ренх-сату накопить больше сил и окопаться. Наши подразделения готовы к наступлению. Предлагаю выступать завтра, господа. Нужно бить врага, пока он слаб. Ваша светлость?
— Я согласен, — сказал Люк. Махнул подтверждающе рукой, не справился с координацией, больно ударился пальцами о столешницу. Майлз внимательно посмотрел на него.
— Что врачи говорят о восстановлении, ваша светлость?
— Нужно еще дней пять, — проворчал Дармоншир, кривясь и затягиваясь. — Но я прекрасно себя ощущаю, командующий.
— Вижу, — сухо проговорил полковник. — Ваша светлость, три ближайших дня вы нам точно не понадобитесь: поблизости нет иномирян, а если будет нападение, с отдельным отрядом мы справимся сами. Как командующий я приказываю вам отдыхать. Догоните нас через три дня, а уж окончательно восстановитесь в пути.
— Так точно, — сокрушенно сказал Люк, потирая ноющие пальцы. — Есть отдыхать, полковник.
Когда совещание закончилось, он позвонил Марине.
— Ты уже вернулась в Вейн? — спросил он нетерпеливо, докуривая на плацу сигарету и примеряясь к светлому еще небу — вот сейчас как взлетит, как понесется к жене!
— Нет, — рассмеялась она. — Я недавно только приехала из замка. Позвонили из центра размещения — у них массово начали болеть гриппом, просили лекарств и персонал, пришлось решать. Так что я только-только закончила в Восьмом форте и выехала обратно.
— То есть ты сейчас прямо едешь…
— …мимо Седьмого, — закончила Марина. — А ты где?
Люк поспешно сунул трубку в карман, выбросил сигарету и взмыл в воздух. А через пару минут опустился на дороге перед двумя бронированными машинами охраны, в первой из которых виднелась светлая голова его жены.
Марина смотрела на него с заднего сидения сквозь стекло и смеялась, хохотала, запрокидывая голову. Люк, шатаясь, добрел до автомобиля — навстречу ему поднялись сидящий рядом с ней Энтери и Берни с переднего сидения, улыбнулись понимающе и направились ко второй машине. Люк забрался к жене, прижался к ней, обхватил, обнял, чуть ли не трясясь от возбуждения.
Автомобиль тронулся. Водитель, один из людей Леймина, смотрел прямо перед собой. Марина беззвучно хихикала и вздыхала, Люк целовал ее в шею — у него кружилась голова, ему было нетерпеливо и жарко.
— У вас закрывается салон? — просипел он шоферу.
Тот, не оглядываясь, нажал кнопку, и с шелестом поднялось вверх темное стекло. Заиграла музыка. Люк сунул руки Марине под блузку и застонал, поспешно расстегивая белье.
— Сумасшедший, — шепнула она, отстраняясь. Потянула с себя блузку, выгнулась, приглашая целовать.
— Какой есть, детка, — хрипло и торопливо ответил он, вжимаясь в ее грудь губами. — Какой есть…
Глава 11
Графство Нестингер
тиодхар Ренх-сат
От удара змея-колдуна в башню заклинило двери у подножия винтовой лестницы, и Ренх-сат, успевший сбежать вниз на десяток ступеней и дальше кубарем сккатившийся чуть ли не до середины лестницы, приказал принести топоры и вырубить створку.
Вместе с ним спаслись один из тха-норов и Арвехши, связной императора, только утром долетевший от межмировых врат до нынешней ставки генерала. Остальные четверо остались на балконе.
Ренх-сат, ожидая, пока прорубят выход, под стук топоров поднялся на балкон, перешагивая через осколки, засыпавшие лестницу, отшвырнул ногой кусок лазурной крыши и осмотрел изломанное страшным ударом тело одного из соратников. Подошел к краю, глянул вниз — тела троих лежали внизу, такие же переломанные.
— Это и был колдун Дар-мон-шир, тиодхар? — поинтересовался молодой Арвехши. Стройный, невысокий, с повязкой, удерживающей волосы и придающей ему почти женственный вид, он, тем не менее, был не робкого
