по венам, а внутри налилось приятной тяжестью. На душе стало так легко-легко, будто и не было двух месяцев разлуки, обид, горьких слёз. Невольно отдавшись всеобщему веселью, и сама развеселилась, опьянела, забывшись.
Не слышала, как остановилась музыка, даже толком не видела, что происходило вокруг, только успела тихо вскрикнуть, пёрышком влетев в сильные руки.
Вокруг все что-то горланили, смеялись, аплодировали. А она так и смотрела в голубые глаза, потемневшие от нахлынувших эмоций.
— …горько-о-о-о!
— Горь-ко! Горь-ко!
«Ненормальные, какое горько?»
Егор рассмеялся, заметив, как покраснела Лида, спрятав алеющие щеки на его груди. Как же ему нравилась её стыдливость, смущение, робость. Всё та же хорошая девочка Лида с серо-зелёными глазами, бросившая вызов и ему, и Тимуру. Он знает. Видел запись с видеокамер. Пришлось немало повозиться с участниками похищения, самому испачкаться, добиваясь им наказания, но оно того стоило. Теперь он уверен в правильности принятого решения и окружающих его людях. А ещё он понял, что с нелюбимой женщиной нельзя обрести душевного равновесия. Утолить сексуальный голод? Да. Расслабиться? Да! Но не собрать себя, не исцелить. А с Лидой… с ней как прыжок в пропасть. Так и хочется окунуться, спрыгнув, широко расставив руки. Не страшно и разбиться. Уже не страшно…
— Це-луй! Це-луй! Це-луй! — больше всех кричала Таня, сразу поняв, что к чему. Егор ещё при первом знакомстве насторожил своей заинтересованностью на счёт Лиды, но, следуя данному слову, продолжала помалкивать, с интересом ожидая развязки, которая не заставила себя ждать. Стоило один раз увидеть их рядом, как всё сразу стало понятно. Там не только обида и боль, там самые настоящие чувства. Там любовь.
Собирая по частям всё свое самообладание Лида с широко распахнутыми глазами наблюдала за тем, как Егор наклонил к ней голову, осторожно прикоснулся губами к щеке, а потом медленно двинулся ко рту. Куда подевалось сопротивление и сама не знала. Не в силах была отстраниться. Так и продолжала обнимать его шею, вдыхая любимый аромат парфюма и едва уловимо дрожать.
Егор ограничился легким касанием. Не стал играть на публику, припав в жадном поцелуе, хотя видит бог, хотел этого больше всего. Он просто прикоснулся к мягким губам, дал почувствовать вкус поцелуя, насладиться эротическим прикосновением и не понял, как сам попал в свою же ловушку, почувствовав, как налились её губы, с каким трепетом она ответила на мимолетное скольжение, как болезненно заныло в паху.
Сделав глубокий вдох, заставил себя отпустить девушку. Пока хватит. А то и так выдержка трещала по швам.
Лида слегка пошатнулась, обретая равновесие, и тут же оказалась прижатой к сильному телу.
— Пойдем, Матвеева, потанцуем что ли. Заодно и поговорим.
— А мы разве не поговорили?
— Даже и не начинали.
Лида сбросила его руку с талии, начав нервничать. Сейчас она так уязвима перед ним. Ему стоит только поманить пальцем – и она побежит. Не сможет противостоять. И побежала бы, и не противились, знай, что её чувства взаимны.
— Нам не о чем говорить, — повернулась уходить, но Егор схватил её за плечи и, пригнувшись к уху, горячо зашептал:
— Ошибаешься, есть.
Со сцены зазвучала песня Сташевского «Позови меня» и часть гостей, утомленная ритмичными свадебными песнями с удовольствием потянулась в центр зала, увлекая их за собой.
— Я не буду пять месяцев подстраиваться под тебя, — зашипела, чувствуя, как Егор властно опустил руку чуть ниже спины, — и ждать, когда ты соизволишь признать ребёнка.
— Да-а-а? — протянул удивленно, незаметно сжав упругую ягодицу. Лида вздрогнула и наступила ему на ногу.
— Да! Я сама решу, возвращаться домой или нет. И ещё… — улыбнулась, приподнявшись на носочках, — когда рожу – тогда и поговорим. Я так решила!
— Ммм, решила она. Слушай сюда, решительная, — он вдруг схватил её в охапку, так, что опомниться не успела, — сегодня ещё поиграй в независимость. А завтра, спокойно, без лишних нервов, соберешь свои вещи и приедешь ко мне в гостиницу.
— А если не приеду?
— Хмм, лучше тебе не знать.
Лида возмутилась.
— Егор, а мое мнение тебя совсем не волнует? В качестве кого я вернусь? Любовницы? — в горле запершило. — Скажи, кого? Молчишь?..
Егор вдохнул, зарывшись лицом в густые волосы. Уже не чувствовал привычного, демонстративного равнодушия. Пропало оно. Стоило прикоснуться к ней, поцеловать, почувствовать желанное тело, как весь самоконтроль испарился. Сейчас пульс зашкаливал от одного только созерцания, как на неё пялились мужчины. Как жадно, оценивающе рассматривали шикарную фигуру. Он прекрасно знал, о чем их мысли, потому что и сам страдал подобным.
Как же трудно иногда сказать то, что идет от сердца. Проще ругаться, делать больно, чем признаться в чувствах.
— Помнишь, тогда, в кабинете, ты спросила, верю ли я тебе?
— Ты не ответил.
— Потому что не верил.
Она рванулась, не желая слушать то, что и так знала. Ни к чему хорошему это не приведет, да и песня давно закончилась. Сейчас вокруг них отплясывали под «Иванушек» и они совсем не вписывались во всеобщую атмосферу веселья.
— Да подожди ты! — рассердился Егор, продолжая удерживать возле себя. — Дай договорить. Лида!!..
Всё же вырвалась. Первым порывом было вернуться к Тане. Потом, не заметив её за столом, рванула к выходу, чувствуя, что задыхается. Егор не отставал.
— Слушай, — зажал её у раздевалки и, не обращая внимания на посыпавшиеся градом удары, потащил в самый темный, непроглядный угол. — Мы поговорим, хочешь ты этого или нет. Решим всё здесь и сейчас. Знаю, ты злишься, но и я… Лида, я тоже не железный. Ты умалчивала о беременности. Врала, глядя мне в глаза. Собиралась уехать. Ладно, согласен, я был не прав. С самого начала порол горячку, желая наказать, проучить, отыметь как последнюю шлюху и выбросить из своей жизни, вычеркнуть из памяти. Но бл*дь… ты сама виновата. Сколько раз ты провоцировала меня, м? Я всегда давал тебе шанс к отступлению, а ты упорно продолжала вязнуть в болоте.
Хорошо говорил. А главное, правильно. Так и есть, она с самого начала была виноватой.
— А я и не оправдываюсь, если ты не заметил и никого не виню. За брата огромное спасибо. Правда. Ты добился своего – я жалею, что не рассказала об Удовиченко сразу. Моя ошибка. Признаю. Сотни раз пожалела об этом, но использовать себя дальше не позволю.
Егор притиснул её к стене
