Я вас везу и кормлю, вы мне за это хорошо платите — и баста Я не любопытен. Пейте, господин.
Незнакомец отпил изрядный глоток.
— Жаль, что нет еще чашечки крепкого кофе, — улыбнулся он, протягивая бутылку Зирдзиню. — Что поделаешь, не в ресторане. Иногда так даже интереснее.
— Цсс… — прислушался Зирдзинь. — Кажется, кто-то ходит.
— Это крысы, — пояснил незнакомец. — Они каждую ночь посещают меня. Видите эту дыру в брюках — это они прогрызли прошлой ночью. Наверно, обозлились, что я им ничего не оставил от ужина.
— Пейте, пейте… — угощал кок. — Я вам достану крысоловку.
— О, этот коньяк вливает в тело замечательную бодрость, — удовлетворенно произнес беглец, вторично прикладываясь к горлышку бутылки. — От такого сидения, будто курица на яйцах, совсем одеревенеешь. Скажите, нам еще долго быть в пути?
— Недели полторы. Вам надо постараться сойти с парохода уже в Ливерпуле, когда мы остановимся у начала канала. Там легче, чем в доках.
— Разумеется, я это сделаю в Ливерпуле. Но почему вы не попробуете этот божественный напиток?
— Я, господин, сегодня уже достаточно пил. Пейте на здоровье. А я посижу и поболтаю с вами, пока вы не выпьете бутылку. Как вам нравится бифштекс? Не слишком жесткий?
— Нет, он великолепен. Вы достойны всяческих похвал. Если мне когда-нибудь опять потребуется повар; я с удовольствием приму вас к себе на службу.
Побуждаемый Зирдзинем, незнакомец продолжал прикладываться к бутылке, и вскоре она опустела. Вполне естественно, что ровно на столько, на сколько понижался уровень содержимого бутылки, повышалось настроение незнакомца — он становился энергичнее, смелее и хвастливее, как и все выпившие.
— Всяко пришлось пожить, — начал он. — Спросите в Петрограде в больших гостиницах, там вам любой расскажет. Такие кутежи, такие попойки… Как, бывало, начнешь — так на целую неделю.
— Вы, вероятно, хорошо зарабатывали?
— Зарабатывал? Я имел тысячи, десятки тысяч; столько, сколько мне была нужно и сколько я хотел. В моем распоряжении находились банки и магазины, наличные деньги и самые дорогие товары. Нужны только смелость, желание и, конечно, некоторая ловкость. Как, например, тогда, с векселем графа Давыдова… кхе, хорош коньяк, в самом деле хорош. Я кое-что понимаю в марочных винах.
— Я это вижу, — согласился Зирдзинь. — Но скажите, господин, если вам так хорошо жилось, почему вы бросили такие доходы и уехали? За границей жизнь недешевая.
— Вы думаете, я без копейки еду? — незнакомец нежно погладил чемодан. — Когда человеку становится слишком жарко, он ищет более прохладный климат. Перемена воздуха очень полезна, это утверждают все врачи.
— Все же: ну сколько может человек взять с собой?.. — продолжал Зирдзинь. — На полгода, на год. Деньги разойдутся скоро. Нескольких тысяч вам ненадолго хватит.
— Несколько тысяч, — незнакомец усмехнулся. — На это я плюнул бы. Видите эту банковскую расчетную книжку? Она стоит больше, чем шестиэтажный дом, чем весь этот пароход.
— В чемодане у вас тоже что-нибудь есть?
— В чемодане? Гм… — пассажир сразу подтянул его поближе и, словно защищая, облокотился на замок. — Моя жизнь обеспечена, и я теперь хочу почить на лаврах.
— Вы остановитесь в Англии?
— Нет, там нечего делать. У меня грандиозные планы. Я поеду в Южную Америку, куплю имение, два имения. Тысячи голов скота, сотни рабочих. У меня будет собственный замок, верховые лошади, автомобиль и черт его знает что еще. Может быть, я стану промышленником, построю фабрики, куплю рудники.
— А вас… там не будут разыскивать?
— Это далеко. Здесь, в Архангельске, не смогли найти, а за морем и подавно.
Бутылка опустела, ужин съеден. Пассажиру захотелось спать. Бессвязно побормотав еще некоторое время, он заснул, согнувшись над чемоданом. Он охранял его и во сне, обнимая обеими руками, словно невесту.
Напротив него на углях сидел кок, не спуская глаз со спящего. О корпус парохода бились волны; внизу, в кочегарке, слышался лязг лопат, стучали кочерги, звякали топочные дверцы. Наверху и в междупалубном пространстве стояла тишина. Сонно сопел охмелевший человек. У кока от дум закружилась голова.
Расчетная книжка и маленький чемодан!.. Много, много денег! Только двое знают об этом «зайце». А сейчас ночь.
5
На следующий день вечером Зирдзинь опять сложил еду в корзинку и подождал, пока Матисон придет за горячей водой для мытья посуды.
— Снеси-ка приятелю. И передай, что мы кормим его, как самого капитана. Если он и тогда не поймет, что надо делать, так лучше бы сидел на берегу.
Матисон знал: у Зирдзиня на уме увеличение платы, но он не вмешивался в расчеты — прибавит или не прибавит, все хорошо. Триста рублей — деньги. Улучив удобный момент, когда на палубе никого не было, Матисон пробрался к бункерному люку и спустился в междупалубное пространство. Зажег карманный фонарь и перелез через груды угля к тайнику.
— Алло!
Ответа не было. Пассажир, вероятно, спал. Отодвинув в сторону куски угля. Матисон спустился вниз, в темное углубление. Там было пусто. Незнакомец исчез, а вместе с ним все, что указывало на присутствие здесь тайника. Обе тяжелые крышки люков оказались перенесенными через все междупалубное пространство к левой двери (Матисон позже их там обнаружил); окурки, остатки еды, корки хлеба и бумажки — все было убрано, углубление наполовину засыпано углем. Может быть, при качке парохода уголь обвалился и засыпал спящего беглеца? Матисон принялся за работу и раскопал уголь до пола. Нет, там никого не было.
Может быть, незнакомцу стало скучно, и он решил пройтись по междупалубному пространству?
Матисон оставил корзинку с едой в тайнике и обошел весь бункер. Он знал здесь каждый уголок, все ходы и закутки и обшарил всюду, где только можно было пролезть человеку. Все оказалось напрасным — незнакомец исчез.
Это было странно. Если б даже ему надоело сидеть в темноте, он никогда не осмелился бы сменить свое местопребывание. Если бы кто-либо обнаружил его, об этом знала бы уже вся команда — о таких делах не принято молчать. Матисон пошел к коку.
— Ну, все в порядке? — равнодушно спросил Зирдзинь. — Что он сказал про блинчики?
— Он исчез, Зирдзинь, — смущенно прошептал Матисон. — Его нигде нет.
— Иди ты? — удивился кок. — Куда, к дьяволу, он мог провалиться? Не упал ли в боковой бункер? У вас там лючок постоянно открыт. Я сам однажды чуть не свалился.
— Нет. Я уже спускался вниз.
— Странно.
— Что же теперь делать?
— Подождем, может быть, где-нибудь найдется. Стоп! А если он действительно прячется, чтобы ускользнуть от расплаты?
— Но ему же нечего есть.
— Есть? Ха, ты думаешь, он все съедал, что мы приносили? Это тонкая штучка, голыми руками не возьмешь. Подкопил запасы, ознакомился с
