и постепенно оттеснил партию войны от трона Колета Второго. Всё шло достаточно гладко, пока не вмешалась третья сторона — мы. Точнее, палеовирус Куртца, приспособившийся к мелькранской нейросети и вызвавший её коллапс.
— Ну, эту часть истории я знаю, — скривился Макаров, вспоминая обстоятельства своего побега. — Они решили извлечь информацию о нас из болида, в котором я прибыл на планету, не зная, что его системы заражены. По-видимому, создав эмулятор, который позволил их системам работать с нашими, мелькране упростили вирусу возможности для адаптации. Приспособившись, он вывел из строя всю технику пришельцев, в том числе газовые заводы…
— … После чего, — подхватил Тадеуш, — их действие прекратилось, и копившаяся годами подавленная агрессия выплеснулась наружу, найдя выход в войнах.
— Все верно, — кивнула Зодер. — А ещё это утвердило мелькран в неверном выводе о нашей враждебности. Это очень необычная цивилизация. Они хорошо разбираются в физике, но прикладное значение биологии значительно выше. Достаточно знать, что вместо того, чтобы заниматься терраформированием планет, они приспосабливают собственные тела для жизни в негостеприимных мирах. У них нет компьютеров, у них есть Вычислители, генетически модифицированные таким образом, чтобы хранить в памяти огромные базы данных и производить сложнейшие расчеты. Их корабли лишь живая оболочка, содержащая в себе разумы нескольких мелькран, которые и являются подлинным «экипажем», все остальные — просто пассажиры. Каждый мелькранин может подключаться к нейросети, связываясь друг с другом — для этого они тысячи лет назад изменили собственную ДНК так, чтобы в мозге формировался особый орган, способный передавать и принимать информацию на определённой частоте. Через него-то мелькране и подхватили вирус. Те, что были ближе к первоначальному, биологическому строению мозга, в худшем случае отделались головной болью. Вычислителям и другим кастам, модифицированным сильнее прочего, пришлось хуже. Вирус распространялся как эпидемия, потому, из страха, что он перекинется на другие миры, мелькране разрушили свой комплекс-портал. И озлобились на нас, посчитав, что мы нанесли удар сознательно.
— Но теперь-то они так не думают?
— Теперь не думают, — Инга сбила ногтем муху, севшую на его кружку с пивом. — Но все равно мы только в самом начале пути урегулирования взаимоотношений друг с другом. Удалось договориться о демилитаризации пяти кубических парсеков вокруг пространства Шат’рэ, однако на границе этой зоны и мы, и они до сих пор держим флоты на случай внезапного осложнения ситуации. Маршал уговорил Фридриха Вайса отозвать своё заявление об отставке, сказав, что его военный опыт ещё может понадобиться. В общем, дипломаты сидят на пороховой бочке.
Она посмотрела на омрачившиеся лица собеседников, и поспешил их успокоить:
— Наверно, я слишком сгустила краски. Нет, все не так уж плохо. Если не произойдет ничего непредвиденного, все будет хорошо и мы обойдемся без кровопролития. Мы разные, но есть у нас и общие черты. В противном случае «Келли Лоренс» и корабль мелькран стали бы стрелять друг в друга, а не совместно уничтожать ядерные боеголовки шатрэнианцев. Нас объединяют гуманистические идеалы. От этого и пытается оттолкнуться дипломатический корпус. Пока наши расы сошлись лишь на том, чтобы начать проводить совместный мониторинг изменения общественно-политический ситуации на Шат’рэ. Степень вмешательства в дела аборигенов, правда, ещё не определена. Они за плавное прогрессорство, мы за стороннее наблюдение до готовности шатрэнианцев к контакту. Хорошим признаком я считаю, что мы совместными усилиями построили на одной из планет системы новую базу, на которой проходят переговоры, и установили комплекс-порталы. Теперь расстояния больше не будут помехой для ведения диалога. Если только удастся преодолеть технофобию мелькран, остальные вопросы решаться ещё легче.
С океана внезапно подул ветер, невольно заставивший людей поёжиться. Однако скоро они привыкли к нему, и даже нашли приятной принесённую прохладу.
— Я помню, что ты ещё год назад говорила что-то о неприязни, которую мелькране испытывают к технократической цивилизации, и о том, что они считали нас чем-то одержимыми, — спросил Макаров. — Помню, что мелькране пытались перевести развитие цивилизации Шат‘рэ на рельсы приоритета биоинженерных технологий. Тогда же речь шла о религиозных догмах. Удалось за это время разобраться, в чём дело?
— Кое в чём. В религии мелькран нет божества, нет места креационизму, идеям спасения, перерождения и прочего. Но существует сложная мифология и комплекс табу — например, на использование мыслящих машин. Путешествуя в космосе, они — как и наши экспедиции — натыкались на артефакты древних цивилизаций, ныне сгинувших. Нам сегодня известны Строители, Архитекторы, Пилоты, их знания, судя по всему, более обширны. Мы находим одинокие форпосты, заброшенные корабли и мёртвые города. Иногда даже встречаются целые опустошенные миры, регулярно подбрасывая сюжеты для писателей и киносценаристов, и повод для раздумий учёных. Кто это был? Зачем они оставили после себя все эти артефакты и, главное, куда ушли?
Религия мелькран предлагает свой вариант ответа. Согласно их мифам, в дни, когда наши далёкие предки оставались всего лишь приматами, не овладевшими ни огнем, ни инструментами, мелькране уже были развитой цивилизацией, вышедшей в космос. Тогда они шли по нашему пути: машины и компьютеры, искусственный интеллект. Если это правда, то, быть может, мы уже натыкались на следы далёких предков мелькран, сами того не зная.
Эпоха первого освоения космоса продолжалась достаточно долго — до тех пор, пока они не столкнулись с какой-то непонятной угрозой. Время, прошедшее с тех пор, многое исказило, и теперь неясно, что же это было: другая цивилизация, гражданская война или что-то ещё. Сами мелькране говорят о столкновении со злыми духами — ифритами, как назвал их один из наших сотрудников. Ифриты использовали технологии против их создателей, подчиняя себе и машины, и самих мелькран. Это называлось одержимостью.
— И столкнувшись с нами, они приняли нас за одержимых ифритами? — спросил Олег.
Инга кивнула.
— Мифы говорят о том, что разразилась война, отобравшая у мелькран космос, и поставившая их на грань вымирания. Когда всё закончилось, те, что чудом выжили, отказались от прежних технологий, решив начать всё сызнова, но в этот раз пойти по другому пути: биоинженерии. Тысячи лет спустя они вновь вышли в космос — и теперь являются теми, кем есть. Их образ жизни тесно переплетён с религией, их общество разделено на касты, и неприятие иных путей развития у многих его представителей граничит с фанатизмом. Вот что осложняет переговоры.
Зодер замолчала. Допив своё пиво, она продолжила:
— К счастью, это лишь мифы. Даже среди мелькран не так много
