презрел конституцию, пренебрег решением Верховного суда страны. Причины раскрывались в одной из газет от 31 июля. Незадолго перед принятием последнего своего антидемократического решения Зия созвал в Исламабаде совещание высшего руководства всех четырех провинций. Тема: можно ли допустить выборы на партийной основе. Газета сообщала, что руководители Белуджистана, Синдха, Пенджаба и Северо-Западной Граничной провинции оказались едины во мнении, что с учетом разброда в «Мусульманской лиге» ПНП без труда победит на выборах. Газета цитировала руководителя Приграничья: «госпожа Бхутто выйдет в бесспорные лидеры и заберет подавляющее большинство мест». Через три дня Зия объявил о том, что выборы будут непартийными.
Мы снова обратились в суд с жалобой на противоречие решения Зии конституции. Но поможет ли нам победа в суде? Зия уже пренебрегал решениями Верховного суда. Как диктатор он обладает обширными полномочиями. Может объявить чрезвычайное положение, и все решения суда потеряют силу. Мы полагали, что он уже готовится к этому. Четвертого августа, в канун мусульманского месяцы траура, в Пешаваре застрелили шиитского лидера. Ходили упорные толки, что Зия сам устроил это убийство, чтобы вызвать беспорядки, которыми можно оправдать введение чрезвычайного положения.
Говорили также о новых законах, новых правилах проведения выборов, по которым избранного кандидата можно дисквалифицировать за использование поддержки партии. Этот закон должен был войти в силу в начале октября, чтобы у оппозиции не осталось времени для обжалования его в суде. С полной ясностью определилась цель диктатора: ни в коем случае не дать нам возможности победить. Для этого он был готов на подтасовки, на угрозы, на репрессии.
На пути к ноябрьским выборам Пакистан топтался на распутье между возрождением демократии и продолжением диктатуры. Народ страны жаждал самоопределения. Голос народа — Пакистанская народная партия. И Зия это знал. Даже через одиннадцать с половиной лет правления он не мог допустить проведения свободных выборов, сознавая, что ПНП одержит на них убедительную победу.
Для победы в непартийных выборах мы нуждались в хорошо известных народу личностях. Я надеялась, что мать вернется в страну и выставит свою кандидатуру, даже сестру Санам хотела уговорить. Несмотря на все препоны, на все уловки врага, ПНП намеревалась бросить диктатору вызов мирными, демократическими средствами, придерживаясь действующих законов, как это и положено в цивилизованной стране. Утопив народ в крови, забив его дубинками, можно вызвать послушание, отказ от сопротивления, но завоевать душу невозможно. Зия знал, что никогда не добьется поддержки населения, и рассчитывал на террор.
Как не может цветок распуститься в пустыне, так и политические партии не могут действовать в условиях диктатуры. Если они выживают, несмотря на одиннадцать лет репрессий, то этим мы обязаны людям, принесшим себя в жертву за демократию, обязаны народу Пакистана, осознавшему, что его попранные права могут быть восстановлены и защищены лишь его партией. И наша партия всегда с народом, всегда оставалась и останется совестью страны, ее надеждой и руководящей силой.
16
НАРОД БЕРЕТ ВЕРХ
Бывают в жизни моменты столь поразительные, столь неожиданные, что их трудно осмыслить даже впоследствии. Я как раз закончила работу над первым изданием этой книги, в которой обрисовала жизнь партии при жестоком режиме военного положения, введенном генералом Зией уль-Хаком, когда наступил один из таких моментов.
Генерал Зия погиб в авиакатастрофе 17 августа 1988 года, возвращаясь с военной базы в Бахавалпуре на востоке Пакистана. В том же самолете летели и погибли вместе с ним еще тридцать человек, среди которых председатель объединенного комитета начальников штабов родов войск, заместитель начальника Генштаба, восемь генералов пакистанских вооруженных сил, посол Соединенных Штатов в Пакистане Арнольд Рейфел и сопровождавший американского посла бригадный генерал армии США.
Новости просачивались постепенно, по нарастающей.
— Журналист (она назвала имя) только что сообщил по телефону, что диспетчеры потеряли с экранов самолет со сверхважными персонами, — прошептала мне на ухо Фарида, мой секретарь. — Он на проводе.
Я в это время проводила вечернюю встречу с работниками аппарата партии.
— А точнее? — спросила я ее. Сверхважные — такое может относиться к главе государства.
— Самолет генерала Зии, — еле слышно выдохнула Фарида, как будто в испуге и сама себе не веря.
Мысль о гибели Зии ни на миг не возникла в моем сознании. Как будто не верилось, что он смертен. Вместо этого я подумала, что это какой-нибудь фокус для прикрытия его бегства из страны. Вспомнился зондаж с предложением сделки: выборы за иммунитет. Не верилось. Неужели окончилась эра Зии?
— Соедини меня с ним, — попросила я Фариду. Журналист взволнованно повторил уже сказанное, но добавить ничего существенного не мог.
— Самолет Зии исчез. Контакт с ним потерян. Радиосвязь отсутствует.
— Что значит «исчез»? — напирала я. — Куда исчез? В Иран, в Индию, в Афганистан? Добровольно исчез или угнали? Подробности известны?
Но бедняга при всем желании ничего, кроме своих столь же смутных догадок, добавить не смог.
— Самолет не вернулся в Исламабад. Взлетел три часа назад. И пропал.
Тут же позвонил бывший генерал, ныне наш человек в Приграничье.
— Что-то стряслось. Армия зашевелилась.
— Что значит «зашевелилась»? — не поняла я. — Из-за чего зашевелилась и каким образом? За нас или против нас?
Я подумала, что Зия, покидая страну, мог отдать какие-то последние приказы. Скажем, объявить чрезвычайное положение.
— Пока неясно. — Мой собеседник в Приграничье тоже, таким образом, не мог пока ничего добавить.
Еще звонок.
— Крушение самолета. Зия погиб и с ним куча генералов, все, кто находился на борту, погибли.
Но даже услышав это, я не смогла сразу вникнуть в новость. После стольких лет террора казалось невероятным, что вот, только что был Зия, и нет его больше. В моих планах действий такого исхода я не учитывала. Хотя, если подумать, вероятность внезапной смерти существует всегда и для любого живущего. Тем более, что Зия и насилие — понятия неразрывно связанные. Если начал он свой путь с насилия, то вполне резонный конец… — мелькали мысли в моей голове.
И все же не верится. Я вполне представляла себе, что Зия сбежит из страны. Логичный конец диктатуры. Маркоса вывезли с Филиппин. Шах покинул Иран. Дювалье удрал с Гаити. Не думала я, что Зия составит исключение. Самолет, взлет… но не крушение, а посадка в дальнем зарубежье, под какими-нибудь чужими, хоть и похожими на наши, пальмами…
— Только что говорил с командующим армейским корпусом, — сообщает следующий звонящий. — Самолет рухнул почти сразу после взлета в Бахавалпуре. Выживших нет.
Я наконец поверила. Осознали новость и мои товарищи по партии, оказавшиеся в эти минуты со мной на Клифтон, 70. Они гнили
