Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
Считается, что, пока в обществе не утвердится равенство полов, победить домашнее насилие будет невозможно. Но на это уйдут десятилетия.
Через два месяца после этой трагедии премьер Тони Абботт объявил кампанию по противодействию домашнему насилию, на которую предполагалось потратить 30 миллионов долларов. [3] «Необходимо положить конец этому страшному и смертельно опасному явлению, – говорилось в пресс-релизе. – Сейчас особенно важно, чтобы любая женщина и даже ребенок, которые, возможно, страдают от насилия, понимали, что они не должны это терпеть и что им доступна помощь». Но о деньгах, опять же, не было сказано ни слова! Приюты для жертв насилия начали готовиться к тотальному сокращению сотрудников и программ. Наконец 23 марта 2015 года, примерно за тринадцать недель до того, как последние капли государственного финансирования должны были упасть в копилки правозащитников, министр социальной поддержки Скотт Моррисон выступил с заявлением. (Стоит отметить, что это произошло лишь после того, как все, кто работает с бездомными, массово принялись писать чиновникам о грядущем национальном кризисе в их секторе и требовать личной встречи.) Моррисон объявил, что правительство все же продолжит в течение еще двух лет перечислять средства для приютов и других служб для бездомных. [4] Когда его спросили, почему некоммерческие организации так долго пребывали в неизвестности, министр ответил, что деньги найти трудно, их нельзя «просто снять в банкомате».
На самом деле у правительства Австралии есть «банкомат». Он называется национальным бюджетом. Когда чиновникам необходимо, они легко отыскивают в нем нужные статьи. К примеру, коалиционное правительство без труда мобилизовало дополнительные 20 миллиардов долларов на то, чтобы построить двенадцать новых подводных лодок, вместо того чтобы, как ранее, заказывать их в Японии. Таким образом планировалось создать рабочие места для австралийцев в Южной Австралии. Но когда дело доходит до финансирования приютов и юридической поддержки социально незащищенных граждан, министры обычно говорят, что казна пуста. Более того, они уверяют: чтобы направить на эти нужды больше денег, придется урезать расходы других отраслей. Как пояснил экономист Ричард Деннис, тем политикам, кто хочет сохранить нынешнее положение вещей, нужно всячески поддерживать у защитников прав женщин ощущение, будто они самые обездоленные и никому не нужные. По словам Денниса, их намеренно заставляют все время просить и заискивать. [5] У федеральных властей и руководства отдельных штатов есть деньги. Но они сознательно придерживают их. Им нужно, чтобы правозащитники постоянно ходили с протянутой рукой.
* * *
В 2015 году лейбористы, стоявшие во главе штата Виктория, направили Королевскую комиссию для расследования насилия в семье – это совершенно беспрецедентная мера не только для Австралии, но и для мировой практики. Комиссия приняла резолюцию, в которой содержалось 227 рекомендаций, власти штата обязались следовать им в точности. Программа преобразований была рассчитана на четыре года и обошлась бы бюджету в 1,9 миллиарда долларов. «Мы перекроим всю нашу неработающую систему социальной поддержки, – заявил премьер-министр штата Дэниел Эндрюс. – Мы накажем виновников, мы прислушаемся к пострадавшим и изменим общественную среду, которая породила насилие»[181]. В кои-то веки политик предпринял реальные шаги, чтобы покончить с абьюзом. То, что произошло в Виктории, чрезвычайно значимо. Я не слышала, чтобы где-то еще в мире выделяли такие средства на борьбу с домашним насилием. Нигде более в Австралии даже близко не подошли к мерам такого масштаба. Однако чтобы победить этот общественный порок, недостаточно просто вложить деньги – нужны последовательность и твердые убеждения. Действительно ли мы верим, что насильников можно остановить не через несколько десятилетий, а прямо сейчас? Иногда социальные барьеры кажутся непреодолимыми, пока не начнешь действовать. Например, в 1970-е коррупция в Сиднее была столь распространена, что даже средь бела дня можно было увидеть на улице полицейского, берущего взятку у сутенера. Такое нередко доводилось замечать журналистам прямо возле штаб-квартиры компании ABC на Уильям-стрит, но они никогда не отражали эти факты в своих репортажах. Всем казалось, что продажность полиции – это естественно и нормально. Однако к концу 1990-х ситуация изменилось. Королевская комиссия под началом судьи Джеймса Вуда опубликовала имена сотен «копов», запятнавших себя связями с преступностью. Ряды стражей порядка были очищены. После этого коррупция в полиции не перестала существовать как явление. И все же теперь такие деяния гораздо реже сходят с рук правоохранителям.
Пока полицейские были заняты получением мзды с организаторов борделей, они обращали мало внимания на то, как много обычных граждан садится за руль в пьяном виде. Никто особенно даже не скрывался и не стыдился этого. Водители хвастались тем, что разъезжают по дорогам «под градусом». Некоторые даже всерьез считали, что после бокала вина способность управлять автомобилем улучшается! Когда в 1982 году начали проводить выборочное тестирование (дыхательный тест) на дорогах, реакция людей была резко отрицательной. Некоторые бары и клубы даже демонстративно перекрыли вход местным политикам, давая им понять, что те выступают против трудового народа. Но эффект от принудительного рандомного освидетельствования был мгновенным. Невозможно не заметить, что в течение месяца количество ДТП со смертельным исходом в Новом Южном Уэльсе сократилось на 48 %. [6][182]
Такое негативное явление, как домашние насилие, долгое время никто не замечал, впрочем, как и коррумпированных полицейских и пьяных водителей. Оно кажется неискоренимым трагическим жизненным фактом, с которым надо смириться. Большинство людей считает, что в краткосрочной перспективе ничего с ним сделать нельзя. Не сказать, что никто не пытается. Мы уже решили относиться к этому явлению как «болезни общества», поставили его в один ряд с курением и ВИЧ. Мы боремся с ним на государственном уровне с помощью «Национального плана по снижению насилия против женщин и детей» (National Plan to Reduce Violence Against Women and Their Children). Эта программа вступила в действие в 2010 году, ее подписали власти всех штатов и территорий. Ее цель – достичь «значительного и последовательного снижения сексуального насилия и насилия в семье к 2022 году». [7] Но в отличие от стратегий по борьбе с курением и СПИДом, этому национальному плану не хватает одного критически важного элемента – четких целей. Например, не были обозначены статистические ориентиры, которых хотелось бы достичь по домашним убийствам или повторным нападениям, по сокращению общего числа женщин и детей, ищущих убежища в кризисных центрах. Результат, которого призвана добиться программа, описан столь абстрактно, что сложно представить, что нужно предпринять и как измерить то, что получилось в итоге. К примеру, в документе сказано, что мы хотим создать «безопасные и свободные от насилия сообщества» или «сделать так, чтобы люди уважительно относились друг к другу». Разве это похоже на серьезное целеполагание, связанное с сокращением агрессии? Это какие-то благие пожелания на тему феминистской утопии! Но власти всех штатов должны как-то выполнять этот план и предъявить итоги работы (по списку из шести пунктов) к 2022 году.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
